Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

отбыл на азиатский берег. Новой столицей страны была выбрана Анкара – захолустный городок в центре Малой Азии. Границы Османской империи, словно шагреневая кожа, сжались до территории, ограниченной озером Ван на востоке и рекой Сакарья на западе. Почти все потерянные земли отходили России.

Правительственный триумвират распался. Один из его представителей – министр внутренних дел Талаат-паша – отправился вместе с султаном в Анкару. Там он несомненно собирался побороться с дряхлым правителем за место на троне.

Бывший морской министр Джамаль-паша уехал в Сирию. Он прослышал, что тамошние офицеры-патриоты не признали капитуляции и поклялись продолжить войну. Джамаль-паша решил использовать шанс и воплотить свою мечту – создать из южных окраин бывшей Оттоманской империи новое исламское государство, простиравшееся от Ирака до Леванта. Разумеется, возглавить это государство планировал он сам.

Самый амбициозный из политиков – военный министр Энвер-паша – тоже бежал из Константинополя на азиатский берег. Примерно через месяц он объявился в Курдистане, провозгласил себя сейидом, то есть потомком пророка Мухаммеда, и начал формировать повстанческую армию. В общем, все лидеры-«младотурки» действовали по принципу: каждый за себя. Шансы на успешное осуществление их планов выглядели призрачными. Но было ясно, что мир на благодатных землях Порты, когда-то именовавшейся Блистательной, наступит ещё не скоро…

* * *

Эх, Царьград – idée fxe русской имперской политики! Сбылась тысячелетняя мечта: Второй Рим теперь наш! И православный крест воссиял над Святой Софией – великий символ великой эпохи…

В центре города, на бывшем византийском ипподроме, состоялся грандиозный парад победителей. Принимал парад Главнокомандующий Русской армией Великий князь Николай Николаевич, вокруг которого вился целый сонм генералов и высокопоставленный министерских чинов. А войска маршировали на плацу с песней ещё прошлой войны:

Ну-тка, вспомните, друзья,

Как за веру и Царя

Мы ходили,

Покорили

Басурманскую страну!

Бывший турецкий градоначальник Константинополя, словно сошедший с карикатуры усатый толстяк в феске, вручил Николаю Николаевичу ключи от города. А кульминацией праздника стало прибивание «щита князя Олега» к символическим вратам, сооружённым в виде триумфальной арки посреди ипподрома.

Согласно подписанному султаном акту капитуляции Константинополь вместе с прилегающими по обоим берегам черноморских проливов территориями навечно передавался Российской империи. Новые границы в европейской Турции, в Малой Азии и Палестине были согласованы и утверждены две недели спустя на конвенции правителей трёх Великий Империй в городе Брно. Отныне к русской территории добавлялась вся европейская часть бывшей Османской империи, включая Южную Фракию до линии Энос – Мидия, малоазиатский берег между Босфором и рекой Сакарья, азиатский берег Мраморного моря и пролива Дарданеллы шириной примерно 50 километров. На востоке граница между Россией и Турцией теперь будет проходить по линии Ризе – Эрзерум – озеро Ван – Мусул.

В Леванте под юрисдикцию Российской империи переходит территория Западной Сирии и Палестины, исключая город Иерусалим, который, будет иметь особый статус и находиться под совместным управлением трёх европейских держав. Примерно такой же статус получает и второй по значимости османский город Смирна (Измир), с давних времён населённый преимущественно греками. Он провозглашается «вольным городом» под патронажем Тройственного Союза.

Ливан, а также центральный и южный Ирак признаются зоной интересов Германии, а восточная часть Сирии попадает под юрисдикцию Австро-Венгрии. Кроме того, в Брно велись тайные переговоры и о будущем Египта, формально являющегося полунезависимой провинцией Османской империи, но фактически находящегося в руках англичан. По этому вопросу договориться не удалось, поэтому его пока отложили на будущее.

По условиям капитуляции, вся материальная часть Османского флота подлежала передаче России. Но представители штаба Черноморского флота, проинспектировав стоявшие в Синопе османские корабли, пришли к выводу: все они, за исключением линкора «Решадие» и новых турбинных эсминцев английской постройки, годятся только на металлолом. Поэтому Турции великодушно разрешили сохранить небольшие военно-морские силы – «для поддержания престижа султана». Под турецким флагом остался десяток судов – крейсер «Гамидие», минный крейсер «Пейк-и-Шевкет», несколько миноносцев и канонерок. От всего этого ржавого железа русские моряки категорически отказались.

В конце ноября русская перегонная команда прибыла на пароходе «Ялта» в Синоп, где приняла стоявший там «Решадие» и подняла на нём Андреевский флаг. Техническое состояние корабля оставляло желать лучшего, тем не менее он перешёл в Севастополь своим ходом без каких-либо поломок. Линкор поставили в Северный док для освидетельствования и текущего ремонта. 1 декабря его посетил адмирал Колчак и огласил высочайший приказ о переименовании трофея в «Босфор».

«Босфор» с его 13,5-дюймовыми пушками стал первым сверхдредноутом Российского флота. Гигантские линейные крейсера типа «Бородино» с 14-дюймовой артиллерией ещё достраивались в Петербурге, а все остальные русские линкоры имели главный калибр 305 мм. Суммарный вес залпа «Босфора» – десяти 343-мм снарядов – составлял 6350 кг, в то время как вес двенадцати 305-мм снарядов балтийского «Севастополя» и черноморской «Императрицы Марии» равнялся 5652 кг, то есть почти на 700 кг меньше… Беда лишь в том, что английские пушки изготавливались по совсем другой технологии, нежели русские и немецкие. Ни одного запасного ствола у турок добыть не удалось, поэтому в случае выхода орудия из строя по любой причине заменить его было нечем. Да и запас 343-мм снарядов, доставленный из стамбульского арсенала, оказался не так уж велик – примерно по 110 штук на ствол. Налаживать их выпуск на российских заводах было бессмысленно, так как живучесть ствола английских пушек составляла примерно полторы сотни выстрелов полными зарядами. Таким образом, пара артиллерийских боёв средней интенсивности – и «Босфор» станет полностью безоружным.

* * *

«Дерзкий» в заключительном этапе константинопольской кампании не участвовал – после боя с «Султаном Османом» его отправили в Севастополь, где он три недели простоял в ремонте.

Когда эсминец входил в Южную бухту, встречать его сбежался весь город. Истерзанный корабль, в страшных зияющих ра-

нах – пробоинах от вражеских снарядов и осколков – шёл своим ходом, с гордо реющим Андреевским флагом и выстроенным на палубе экипажем. На Графской пристани гремел оркестр, раздавались приветственные крики, севастопольцы подбрасывали в воздух фуражки и шляпы. «Дерзкий» дал протяжный гудок, развернулся и кормой вперёд вошёл акваторию Морского завода. К вечеру того же дня его ввели в сухой док для ремонта.

Ревизор Мыка Капарышко во время боя у Босфора натерпелся столько страху, что по прибытии в Севастополь хотел немедленно списаться на берег. Но пока он сочинял текст рапорта и перетаскивал личные вещи из каюты в съёмную комнату, пришло известие о взятии Царьграда и капитуляции султана.

– Ну, теперь можешь оставаться: война на Чёрном море закончилась, – сказал Казанцев насмешливым тоном. – Больше в такие передряги мы явно не попадём!

Мыка после мучительных раздумий решил остаться и порвал подготовленный рапорт.

Сам Казанцев приказ о следовании в Севастополь воспринял с двойственным чувством. С одной