Система становления. Царство Сиалы - Джон Демидов

В этот раз повезло Новику, ведь именно ему капитан приказал развеивать тело босса, чтобы поглотить эссенцию. Новик радостно воскликнул, на что я отреагировал лишь понимающей усмешкой. С этого данжа я поимел всего 11,7%, но даже это было просто отличным результатом, ведь в общей сумме у меня уже было накоплено 26,4%.

Выйдя из данжа, мы молча грузились в «Урал», периодически кидая опасливые взгляды на перевязанную ногу Рябцева. Капитан молча похлопал Дорофеева по плечу, и тут не нужно было никаких слов. Иногда правильное решение важнее соблюдения устава, и все мы это прекрасно понимали.

Мы двигались ко второй точке, и я, глядя в щель брезента, думал о том, как тонка грань между жизнью и смертью, а ещё о том, что в следующем данже мне снова придется быть начеку. Что-то мне подсказывало, что ранение Новика — это лишь первая, самая незначительная неприятность сегодняшнего дня…

«Урал» с грохотом подъехал ко второй точке, привезя нас на заброшенную промзону на окраине города. Ржавые каркасы цехов, разбитые окна, груды металлолома и ощущение полного запустения… Как они выбирали для нас эти цели — я не имел ни малейшего понятия. Иногда мне казалось, что система как будто нарочно располагала данжи в самых неожиданных и неприятных местах. Ну да ладно, наше дело маленькое — будем выполнять приказ и не задавать глупых вопросов.

После того, как «Урал» замер, группа так же быстро восполнила потраченные в первом данже боеприпасы из запасов в кузове, после этого мы взяли запасные комплекты и не теряя времени, уверенным шагом пошли к месту, очерченному черно-желтыми лентами.

Обнаружен данж: «Склеп вечного шёпота».

Сложность: Средняя.

Рекомендуемый размер группы: 10.

Готовы к прохождению?

ДА/НЕТ

Мы синхронно согласились с привычным сообщением, сразу после чего пространство мигнуло, и нас окутала мертвенная, леденящая тишина, резко сменившая городской шум.

Когда я оглянулся по сторонам, то осознал, что мы стояли на огромном, заброшенном кладбище, залитом бледным, безжизненным светом багровой луны. Кривые, старые надгробия, склепы с обвалившимися сводами, полуистлевшие венки… Что-то мне подсказывало, что мои недавние мрачные предчувствия накрывали меня совсем не просто так…

Почти сразу, одновременно с нашим появлением, из-за могильных плит, из-под земли, с тихим шелестом и хрустом ломающихся костей, начали подниматься мёртвые фигуры. Не быстрые и яростные, как в фильмах, а медлительные, но неумолимые.

Их тела были разложившимися, кое-где виднелись кости, а одеты они были в истлевшие лохмотья. Мертвяки шли на нас, протягивая скрюченные пальцы, и издавали при этом тихое, навязчивое бормотание, сливавшееся в жутковатый хор.

— Огонь! Чего застыли⁈ Ваших родственников тут нет! — прокричал Попов, сразу после чего выстрелы нашего оружия разорвали гнетущую тишину.

Пули со стуком входили в тела мертвецов, сбивая их с ног, но многие поднимались вновь. Как мы быстро выяснили — затихали они только тогда, когда пуля попадала точно в череп. Тут очень хорошо себя показали пулеметы, которые своими очередями буквально сметали шеренги упырей, разрывая гнилые головы в клочья.

Мы двигались вперед, постоянно отстреливаясь. Я действовал на автомате, экономя патроны, стараясь бить короткими очередями. Складывалось ощущение, что как будто бы всё было хорошо, ситуация под контролем, но ощущение тревоги упорно не желало отпускать. Этот шепот… Он проникал в самое сознание, и эти ощущения были… Крайне неприятными.

И вот, в самый разгар боя, я заметил нечто странное. Илюха, стоявший слева от меня, вдруг перестал стрелять, его автомат опустился, а сам он замер, уставившись в одну точку в глубине кладбища, на большой, полуразрушенный склеп с зияющим черным входом.

— Илюх! — крикнул я, продолжая отстреливаться. — Чего встал? Бывшую увидел? Стреляй давай!

Но друг не реагировал на мои слова, после чего я крикнул громче, но тоже не добился никакого результата. Его лицо было застывшей маской, но в глазах я увидел не шуточное напряжение, будто он был не парализован, а отчаянно сражался с чем-то внутри своего собственного сознания.

Я бросил взгляд вокруг и с ужасом увидел, что практически половина группы — Новик, Жуков и Рябцев — замерли в таких же неестественных позах. Их оружие безвольно висело в руках, и все они безвольно смотрели в ту же точку, что и Илюха.

— Капитан! — заорал я. — С ними что-то не так!

Попов, откинул в сторону пустой магазин, после чего обернулся, и прорычал:

— Похоже тут сидит мозголомная тварь! Пробуйте концентрироваться и перебарывать её!

Я попытался выполнить полученный приказ, но уже было поздно… Внезапно на меня нахлынул ледяной, липкий ужас, который проникал прямо в мозг, перед глазами запрыгали искры, и я увидел системное сообщение, которое заставило кровь стынуть в жилах:

Внимание! На вас оказано ментальное воздействие: «Ужас бездны».

Проверка воли…

Провалена.

Эффект: «Ужас». Вы теряете контроль над телом, погружаясь в собственные страхи.

Длительность: 10 секунд.

«Десять секунд на поле боя, окруженный мертвецами со всех сторон… Это практически гарантированный приговор!» — успел подумать я, как вдруг мир вокруг меня поплыл, звуки выстрелов стали глухими и далекими.

Я не мог пошевелиться, не мог даже крикнуть. Моё тело моментально стало чужим, тяжелым и непослушным, а перед внутренним взором разверзся настоящий ад.

Я увидел себя в том самом первом данже, с роботами, но на этот раз я был один. Илюха лежал с развороченным животом, его глаза были стеклянными и пустыми, капитан Попов, прошитый очередью, смотрел на меня с немым укором, а лиса… Моя верная лиса, скулила, истекая кровью у моих ног, и я не мог сделать ни шага, чтобы помочь ей.

Над всем этим нависла гигантская, безликая тень особиста, холодная и равнодушная, наблюдающая за моим крахом. Это был страх не смерти, а беспомощности. Страх потерять всех, кто мне дорог, и не иметь сил ничего изменить.

Я боролся. Из последних сил я пытался шевельнуть пальцем, сжать кулак, или хотя бы крикнуть. Я видел, как мои дрожащие пальцы едва заметно дергались на рукоятке автомата, но это было ничтожно мало по сравнению с тем давлением, что сковывало мой разум. Это были самые долгие десять секунд в моей жизни.

Ровно через этот промежуток времени оковы ослабли и контроль над телом вернулся так резко, что я чуть не упал. С возвращением контроля на меня так же с новой силой обрушились звуки боя — оглушительные очереди Дорофеева, который, кажется, был единственным, кто не поддался панике, и яростные команды капитана Попова:

— Очнулись⁈ — рявкнул Попов, всаживая очередь в голову