Система становления. Царство Сиалы - Джон Демидов

— Любой из вас на моём месте сделал бы тоже самое, так что ничего тут геройского нет, Вась. Да и думается мне, что лишние руки вам будут совсем не лишними…

На это Дорофееву не нашлось что возразить, поэтому он только безразлично пожал плечами, после чего мы уже втроём начали подниматься наверх.

Когда мы поднялись обратно на земную поверхность — я невольно присвистнул от количества убитых зомбаков, что вызвало горделивую ухмылку со стороны Дорофеева. После этого он махнул рукой в сторону недавней позиции группы, куда мы сразу и направились.

Мне очень помогло, что все противники хотели добраться до нашей позиции, и в результате все трупы лежали плюс минус в одной зоне. Если бы было по-другому, я бы вряд ли смог внятно объяснить необходимость своей прогулки по кладбищу.

Пока мы собирали боеприпасы, в меня вливались настоящие реки эссенции, от чего счётчик рос прямо на дрожжах. Сборы оказались недолгими, и уже совсем скоро мы направились обратно.

Дорофеев поручил нам с Илюхой тащить ящик с патронами от пулемётов, и по пути я решил украдкой проверить свой итоговый прогресс. Открыв интерфейс, я увидел итоговое количество опыта, и мне было очень тяжело удержать эмоции при себе.

Дело в том, что из-за количества рядовых монстров этот данж оказался очень щедр на эссенцию, и всего у меня получилось увеличить её значение практически на 20%, в результате чего на текущий момент оно составляло 45,2%, и это не считая главного трофея, надежно упрятанного в инвентаре. Не смотря на усталость и пережитый ужас, я чувствовал прилив удовлетворения. День прошел не зря.

Мы спустились вниз, сразу после чего капитан удовлетворённо кивнул и скомандовал покинуть данж. Надо ли говорить что мы с радостью выполнили эту команду и уже через несколько минут выходили за ограждение из черно-желтой ленты…

Воздух родного мира, хоть и пах соляркой от припаркованного «Урала», всё равно был невероятно сладок по сравнению с тем, чем мы дышали в данже. Мы сразу же отправились в сторону машины, с наслаждением думая о том, что впереди была дорога назад, и как я наивно надеялся, несколько часов заслуженного отдыха.

Погрузка прошла очень быстро, после чего мы сами заскочили в кузов «Урала» и плюхнулись на деревянные лавки, как выброшенные на берег медузы. У меня в ушах всё ещё стоял противный писк от множества взрывов и выстрелов, перемешанный с призрачным эхом того мерзкого шепота, а глядя на своих товарищей мне казалось, что все они только и мечтают о том, чтобы побыстрее оказаться в институте и забыть про этот данж как про страшный сон.

В этот момент к кузову подошёл капитан Попов, и облокотившись на борт, спросил нас хриплым голосом:

— Ну что, орлы… На сегодня хватит? Едем домой, отмываемся и отсыпаемся?

Я мысленно уже кивнул, предвкушая, как сниму с себя пропахшее потом снаряжение, но реакция группы оказалась для меня полной неожиданностью.

Первым отозвался Дорофеев. Он сидел, обхватив свою РПГ, как малое дитя, и оглядев каждого из нас, пророкотал:

— Капитан, ты конечно извини, но мы не согласны… Чего мелочиться-то? Обязательную часть выполнили, а патронов ещё — выше крыши, гранат — штук по пять на брата… — Он тяжело повернул голову, и я заметил, что в его глазах горел мрачный огонь решимости. — Только что нас отделали как щенков, и уходить на этой ноте — все равно, что с позором сбежать. Нам жизненно необходимо отыграться, так что погнали в следующий данж.

Его слова были подобно спичке, брошенной в бензин. Илюха, который еще пять минут назад выглядел готовым отключиться, тут же встрепенулся и протараторил:

— Вася прав! Я этот шепот грёбаный до сих пор в ушах слышу! Так просто мы не уйдем!

Новик мрачно кивнул, потирая виски, и добавил:

— Да, жрать, конечно, охота, ну да это мелочи… В дороге перекусим сухпайком, не привыкать…

Даже обычно осторожный Жуков взял и поддержал общий порыв:

— Да, товарищ капитан, мы не можем вот так… Нас унизили, и мы должны вернуть себе уверенность в собственных силах!

Я сидел, как громом пораженный. Вместо ожидаемой слабости и желания спрятаться — группа показала ярость, гордость и жажду реванша… Но такой настрой был не у всех. Бледный Рябцев с перевязанной ногой, тихо, но внятно пробурчал:

— А я бы не отказался в часть вернуться… Нога болит, голова раскалывается… — но его голос тут же утонул в общем гуле поддержки:

— Держись, братан! Просто будешь прикрывать тыл, ничего сложного! Мы за тебя всю работу сделаем! Или вообще посидишь в «Урале», пока мы заскочим, быстренько данж зачистим, и обратно выйдем!

Капитан Попов молча наблюдал за этой сценой, и на его усталом лице проступила тень настоящего уважения. Он видел то же, что и я — не браваду, а настоящую, глубинную потребность воинов смыть пятно унижения. Согласиться с этим — значило рискнуть, а отказать — гарантированно подорвать боевой дух подразделения, который сейчас был хрупок, как стекло.

— Решили? — коротко бросил он, на что группа хором ответила:

— Решили!

Попов кивнул, достал свой армейский телефон, и отошел от машину на пару шагов в сторону, после чего отвернулся и начал говорить. Мы слышали лишь обрывки: «…группа „Вепрь“… обязательная часть выполнена… запрашивает разрешение на зачистку дополнительного данжа… Да, добровольно… Состояние… боеспособны».

Через минуту он вернулся, забрался в кабину и, выглянув в окошко кузова, сказал:

— Нам дали координаты, так что готовьтесь! У вас есть пол часа на перекус и подготовку снаряжения!

В следующее мгновение «Урал» рыкнул двигателем и медленно тронулся с места. Я откинулся на холодный борт, глядя на проплывающие мимо серые городские пейзажи, и никак не мог отделаться от навязчивой и беспокойной мысли, связанной с подобранной мной тиарой.

Я ни капли не жалел о том, что присвоил её. Это был мой трофей, добытый в единоборстве с боссом, пока остальные отвлекали его слуг. Это была моя награда за риск и за те эмоции, который я испытал, прежде чем прорвался сквозь его ментальные чары…

Но что мне теперь делать дальше? Перед глазами встала ухмылочка особиста Семина с его холодными глазами. Этот гад от нас не отстанет. Эта проверка с патроном была лишь первой ласточкой, и что-то мне подсказывает, что с сегодняшнего дня она станет для нас ежедневной. Они