Система становления. Царство Сиалы - Джон Демидов

Мысли о дальнейших действиях лихорадочно плясали в моей голове… Выбросить? Да ни за что. Это не просто вещь, а самый настоящий ключ к выживанию в новом мире, где атакуют не только тело, но и разум. Спрятать где-то вне инвентаря? Но где? Казарма? Не смешно… В лесу? Слишком большой риск…

Мои размышления прервал Илюха, сунувший мне под нос разорванный пакет с галетами и шоколадной пастой.

— Держи, герой, подкрепись. — Ухмыльнулся мой друг, и тут же добавил:

— Кто его знает — когда в следующий раз представится такая возможность…

«Урал», громко урча изношенным дизелем, наконец замер на обочине старой, разбитой дороги где-то на окраине города. Третий данж как обычно расположился в весьма не привлекательном месте.

Когда мы выскочили из кузова, я огляделся и увидел, что вокруг простирался заброшенный гаражный кооператив: почерневшие корпуса гаражей с выбитыми дверьми, ржавый кран, заросший бурьяном пустырь, усыпанный осколками кирпича и битым стеклом… В ста метрах от нас виднелась черно-желтая лента, огораживающая нашу очередную «зону интереса».

Двигатель машины заглох, и вокруг наступила такая тишина, что было слышно только тяжелое дыхание членов группы и бряканье нашего оружия. Как только мы выскочили из машины все сразу же, почти на автомате, начали собираться, проверять оружие, подтягивать разгрузки, а капитан Попов уже стоял рядом с нами, что-то рассматривая в своём телефоне.

Именно в этот момент я всё-таки решился, и сделав глубокий вдох подошел к командиру, стараясь унять бешено колотящееся сердце, которое с головой выдавало мое внутреннее состояние.

— Товарищ капитан, — начал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, а звучал уверенно. — Можно вас на пару слов? Тет-а-тет.

Попов поднял на меня усталый, но внимательный взгляд, после чего что-то прочитал на моем лице и коротко бросил группе:

— Продолжайте готовиться, мы с курсантом ненадолго отойдём…

Он указал мне на небольшой уцелевший уголок кирпичной стены неподалеку, куда мы с ним сразу и направились. Я чувствовал, как мою спину сверлят удивлённые взгляды товарищей, но даже не думал оборачиваться.

Когда мы с капитаном зашли за стену, я остановился, и обернувшись к нему принялся исповедоваться, глядя куда-то в область его подбородка:

— Товарищ капитан, я… я должен признаться, что кое-что утаил из недавнего данжа…

Да, я решил рискнуть, и попробовать заручиться поддержкой командира, рассказав ему всё… Ну почти.

Тем временем лицо Попова мгновенно стало каменным, глаза подозревающе сузились, но он не сказал ни единого слова, давая мне возможность продолжать свою речь.

— Я… Вы были правы, товарищ капитан… Когда я сражался с боссом — он с такой силой давил на моё сознание, что я толком не понимал — кто я, и что со мной происходит. Не знаю каким чудом я кинул гранаты, но всё-таки сделал это, после чего добил босса и из его рук выпал… серп.

Я взял его, чтобы рассмотреть и в этот момент система предложила мне его привязать, с чем я на рефлексах и согласился… Я только потом понял что наделал, но что-то менять уже было поздно… Сейчас он лежит в моём инвентаре, и я боюсь, что когда особисты снова придут, я… не пройду их проверку.

Капитан молчал еще несколько секунд, придавливая меня тяжёлым взглядом, после чего произнёс тихим, но от этого ещё более страшным голосом:

— Серег… Обычно я на дух не переношу крысятничества. В армии за это отрывают руки, и я считаю, что это правильно. В обычной ситуации я бы первым потащил тебя за шиворот к особикам и лично проследил, чтобы тебя выгнали с позором, если не хуже…

Мне стало холодно, и на несколько мгновений я подумал что ошибся в оценке капитана, но он не закончил:

— Но сейчас… — он сделал паузу, перевел взгляд на группу, на хромающего Рябцева, на уставшее, но решительное лицо Дорофеева. — Сегодня ты, по сути, спас всю группу от верной гибели. Твоя инициатива в склепе… это был единственный шанс, и ты им блестяще воспользовался. — Он тяжело вздохнул и посмотрел на меня с какой-то странной, смешанной эмоцией, где я видел суровость и… стыд? — И мне, знаешь ли, совестно, потому что там, внизу, я просто взял и захапал себе всю эссенцию с босса, которого по праву убил ты. По уставу — я прав, а по-человечески — подлец.

Я не ожидал такого поворота, и сейчас стоял, не зная, что сказать в ответ, но командир не нуждался в ответе:

— Так что… — капитан выдохнул, и его плечи чуть опустились. — Ладно, оставляй свой серп у себя, тем более он привязан, так что толку с него теперь… никакого. А я… я в вечернем отчете укажу, что сам выдал его тебе в качестве награды за проявленную инициативу и личный героизм. Идет?

Облегчение, хлынувшее на меня, было таким мощным, что я едва не пошатнулся. Это был не просто прощенный грех, это была индульгенция, выданная самим командиром.

— Идет! — выдохнул я, чувствуя, как камень падает с души. — Спасибо, товарищ капитан! Большое спасибо!

— Но запомни, — его голос снова стал стальным, и он указал на меня пальцем. — Это первый и последний раз. Больше никакого крысятничества. Больше — ни-че-го. Понял?

— Так точно! Больше ни-че-го! — я вытянулся по струнке, испытывая настоящую, неподдельную благодарность этому великому человеку.

Попов хлопнул меня по плечу, уже без былой суровости, а скорее по-отечески, после чего сказал:

— Ладно, не боись… Пошли. Данж сам себя не зачистит.

Мы вернулись к группе, где ребята уже полностью снарядились и нетерпеливо смотрели на нас. Я поймал на себе любопытный взгляд Илюхи, но только покачал головой, давая понять, что все в порядке. Взяв свой АК, я почувствовал странную легкость от того, что судьба свела меня с такими правильными людьми, и глядя на новый данж я был готов буквально зубами рвать тамошних обитателей.

Капитан тем временем построил нас перед входом в данж и начал напутственную речь:

— Группа, внимание! У нас с вами последний данж на сегодня, называется «Лаборатория 'Ксенос». Исходя из названия — внутри что-то биологическое, агрессивное и, скорее всего, очень противное, так что действуем по стандартной схеме. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было, поэтому мы в последний раз проверили оружие и решительно двинулись в сторону чёрно-жёлтой ленты.