Фантастика 2025-21 - Blackmourne

ему пары воспоминаний из далёкого детства. Они растаяли, словно сон, оставив лишь тоску и злую досаду. Генар прокусил губу, но ни крови, ни боли не было. Он не потерял ничего важного, но ненавидел сам факт "утраты" того что принадлежало ему. Ускорив шаг по мраморной лестнице зло ругнулся. Смерть за это заплатит.

Сам Ноктюрн, видневшийся у основания пронзающей небеса белой спирали, можно было назвать "городом" лишь условно. Это было скорее хаотичное нагромождение строений всех эпох и культур, смятых и перемешанных безумным архитектором в нечто одновременно пугающее и величественное. Город отражал все слои общества; в нём была часть каждого существующего поселения, то, что люди пронесли сквозь свои жизни и оставили в посмертии. Осколки их памяти и душ. Луна сияла прямо над его центром, там, где едва различимо из-за дистанции виднелись строения в стиле альвов. Сейчас этот народ, проспавший столетия, вряд ли часто навещал Ноктюрн, но смерть их всё ещё помнила и ждала.

Спуск занял у него суммарно тридцать минут, но по внутренним ощущениям время словно остановилось — или его здесь не было вовсе. Обычно люди чувствуют это неторопливое течение: сама их плоть и биология о нём сигнализируют. Но сейчас тело капитана замерло в суперпозиции, ни живое, ни мёртвое. Ориентироваться он мог лишь по наручным часам. Белый резной мрамор лестницы, созданной Солардом и Аделой, заканчивался у каменной мостовой. На ней не было ни пыли, ни следов, ни грязи — идеальная, стерильная чистота. Осторожно потрогав стальным ботинком поверхность и ощутив прочность камня, Генар ступил обеими ногами на гладкую брусчатку и огляделся.

В призрачном лунном свете впереди виднелись врата, сквозь которые унылой вереницей брели блеклые тени. На их лицах застыла маска скорби и смирения; медленно, одна за другой, они пересекали границу и растворялись в безумных переплетениях улиц Ноктюрна. Стражи, разумеется, не было видно — вряд ли эти стены когда-нибудь штурмовали. Рич задумчиво хмыкнул и окинул опытным взглядом древние укрепления: они пришли из таких седых времён, что даже оплот рыцарства Берандар выглядел современнее. Надвратные башни зияли тёмными провалами бойниц, а многометровые ворота, склёпанные стальными пластинами, были распахнуты.

Сегодня у Бледной Старухи был не особо богатый урожай — теней было немного, всего несколько сотен, максимум тысяча. Страшно представить, что здесь творилось пару месяцев назад, когда города замолчали. К духам Генар старался не приближаться, помня наказ избегать контактов с местными, но их призрачный шёпот то и дело доносился до его слуха. Стенания, мольбы и проклятия слились в отравляющий разум шум. Электроника шлема уже отключилась и не могла заблокировать их, поэтому, следуя за толпой мертвецов, солнцеволосый стал невольным слушателем их несчастий. Большая часть покойников была с нижних ярусов Вайрна и из Солетада, но встречались также зефирцы и даже парочка теней из Вангелоса. Пройдя под сенью Врат, Ричард решил прислушаться к их голосам повнимательнее.

— Мы словно скот. Они приходят за нами дважды в день и уводят наверх… — печально жаловалась невысокая девушка в одеждах жрицы низкого ранга Города Движущей Силы. — А затем начинаются эти крики, жуткие, нечеловеческие, от которых кровь стынет в жилах. Иногда те, кого увели, возвращаются. Опороченные и переделанные. Я решила не ждать своей очереди и сделала всё… сама.

— Этим ты спасла себя от участи куда худшей, чем смерть, дочь моя, так что не бойся. Всё уже позади. Здесь нет места боли, есть лишь покой, — прошелестел в ответ старец, чьи морщины с каждым шагом разглаживались, а согнутая годами спина выпрямлялась.

Ричард его узнал: это был Каран Туул — второй по важности человек в коллегии Изоляции. Этот механик был стариком ещё тогда, когда Роза гуляла по небесам, и надо сказать, протянул он удивительно долго. Но судя по разговорам, дела у выживших в Вангелосе шли из рук вон плохо: они прятались в глубине шахт под Городом Движимой Силы, цепляясь за жизнь. Вряд ли они протянут ещё даже месяц, а у Искателей на данный момент не было никаких возможностей для их эвакуации. Спасти этих людей могло только чудо. Чувства вины не было — эти смерти лежали не на его совести. Они стали жертвами высоких целей и амбиций совсем другого Ричарда Генара.

Арка ворот осталась позади, под ботфортами заскрипели осколки стекла. Оно, словно кристаллы льда, усеивало весь переулок, в который, следуя за луной, свернул Ричард. Искин, создавший это место, многое почерпнул из сознания павших, но интерпретировал неуместно. Лоджии на высоте пары метров, без дверей и окон; статуи, растущие из стен; широкие проспекты, заканчивающиеся тупиками — всё это нагромождение образов создавало зловещую картину нечеловеческого места, лишь неумело подражающего людским городам. Это был лабиринт, лишённый всякой логики и здравого смысла. Полчаса спустя, устав бродить кругами, Рич остановился, вскинул голову и осмотрел крыши окружающих высотных зданий, больше похожих на скалы.

Он несколько раз пытался подняться повыше, чтобы запомнить переплетение улиц, но в самих зданиях объекты и геометрия пространства подчинялись иным законам. Лестницы вели в глухие стены, водопроводные трубы переплетались, занимая большую часть этажа, а ванные комнаты почему-то были установлены на потолке. Сейчас Генар прикидывал возможность забраться по почти отвесной стене, используя элементы декора в качестве опор. Использовать свои способности контрактера он опасался — неизвестно, как Смерть отреагирует на вторжение Пространства в её обитель. Единственной хорошей новостью было то, что сюда свет луны не достигал.

Была ещё одна проблема: от самых ворот за ним увязался призрак. Он держался на расстоянии, почти сливаясь с окрестными строениями. Ричард заметил, что чем менее чётким выглядел какой-либо дух, тем ближе он был к перерождению. Но постоянное внимание этого «старожила» капитана изрядно тревожило. Если верить Болту, покойники редко проявляли агрессию и представляли угрозу лишь в исключительных случаях. Но с этим наблюдателем следовало разобраться. Постояв немного и собравшись с мыслями, Ричард направился к бледному призраку, стоявшему у стены метрах в двадцати.

— Парень… Я тебя знаю? — раздался слабый, но знакомый голос. Если бы Рич нуждался в дыхании, воздух застрял бы у него в лёгких.

Этой встречи он боялся, но втайне был рад, что сможет высказать всё, что накопилось. Генар снял шлем, встряхнул золотыми волосами и поклонился.

— Да, Гермес. Вы меня знаете, — чётко ответил он призраку.

— Вот как. Я здесь слишком давно и многое успел позабыть. Назови своё имя, — донеслись до него слова, больше похожие на шелест осеннего ветра.

Ричард вспомнил предостережение Болта,