Сердце Дракона. Часть II - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Я скорблю с тобой, мой старый враг, о твоей утрате, — шепотом шелестящих крон разлетался по оврагу его глубокий голос. — о твоей прошлой утрате, нынешней и грядущей. Ты приходил ко мне прежде, пришел сейчас и будешь приходить. Но, как и прежде, как сейчас, так и после — я не смогу тебе помочь.

— Прошу… все что угодно…

Теант нахмурился и выпрямился. Теперь его голос звучал трещащим от бури лесом. Гнущимися в земной поклон вековыми деревьями; корнями, вырываемыми из почвы ветрами дикого шторма.

— Разве можешь ты, смертная плоть, дать мне жизнь?! Жизнь измученными вашей поступью лесов, что я храню в сумерках, когда уходит свет и не приходит тьма?! Разве можешь ты излечить раны от высушенных вами ручьев?! Шрамы от устроенных пожаров?! Дать пищу тем, чья кровь пролилась не для пропитания, а потехи и забавы ради?! Дай мне свой ответ, мой старый враг! Можешь ли ты это? И если ты ответишь, что да — я отдам тебе этот цветок.

Надо было ответить. Надо было заставить свои губы пошевелиться и сказать простое, пусть и лживое, “да”. Соврать. Солгать. Но…

Хаджар не мог.

Как он сможет научить своего сына понятиям чести и истины, если вся его жизнь будет построена на лжи? Дом, построенный из гнилых бревен, обречен обрушиться.

— Я так и думал, — Теант поднял ладонь и огненный цветок пропал в его древесной гортани.

Сердце Хаджара пропустило удар. Затем еще один удар. Еще и еще.

Оно попросту замерло.

И Хаджар Дархан начал умирать где-то внутри самого себя.

И то, что поднималось вместо него, было уже чем-то другим.

Почему-то ему вспомнились слова министра Джу из воспоминаний:

— “Помни, мой король…

— Помни, хранитель Теант….

— “как я просил тебя, стоя на коленях…

— Как я просил тебя, стоя на коленях.

— “спасти мой народ”

— Спасти моих родных.

Глаза Хаджара засияли небесной бурей, когда ветра сталкиваются с грохотом падающих со скал камней и молнии сверкают выпущенными на волю духами мщения и разрушения.

Шкуры на его теле порвались. Железные доспехи пришли им на смену.

По нагруднику летал разъяренный дракон. Его когти и клыки сверкали на руках и ногах Хаджара. А меч, на котором птица Кецаль разрезала крыльями облака, источал тьму и синеву и, сливаясь, они превращались в бурю.

— Как никто другой, — и теперь уже голос Хаджара гремел над темнолесьем Тир-на-Нога. — ты должен знать, Теант. Мы то — что едим. И, пусть будет так…

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

— … я вырву твое сердце. И если этого будет недостаточно — сцежу всю кровь, до последней капли, но освобожу то, что мне дорого. И, пусть хоть сам Дергер спуститься ко мне — но это будет последней раз, когда я обнажу свой меч.

Вокруг Теанта вспыхнул столп темной энергии. Энергии леса, погрузившегося в глубокие сумерки.

— Так давай, как прежде, как после, как ныне, сразимся, мой старый враг!

Глава 1201

Когда энергия рассеялась, перед Хаджаром больше не было никакого гиганта. Вместо него среди опавших старой змеиной кожей древесных обломков, стремительно порастающих мхом, стоял высокий воин, чьи лучшие годы уже прошли, но сила еще осталась внутри могучего тела.

Ростом больше двух метров, он был шире, чем Орун. Рыжая борода, похожая на древесную кору, выглядывала из-под капюшона, выглядящего мокрой от росы травой.

По бокам качались ветки с древесных наплечников, тяжелого, дубового цвета. Порванный плащ, скрывавший лишь правую сторону Теанта, сливался с серой землей темнолесья. Так же, как скрывалась тяжелая юбка, являющаяся продолжением каменного нагрудника, пересеченного корнями, растущими из наплечников.

В левой руке — горящем корне, он сжимал длинный меч необычной формы и пропорции. Это не был классический клинок. Не из числа бастардов различной породы. И точно не тяжелой.

Широкий у гарды, обвитый высохшим плющом, он сужался к острию и сиял лучом ясного неба. Последним, что у осталось у хранителя от былых времен, когда еще не было тех, кто мог навредить лесу.

И когда он еще не был Теантом.

А кем-то другим.

Но те времена прошли.

И лишь маленькая синяя заноза в его пылающей руке осталась сидеть где-то под сердцем.

— Начнем, — и Теант шагнул вперед.

Это было впервые, когда Хадажр сражался не с демоном или человеком, а фейри — сидхе. Существами, которые рождались с определенным уровнем силы. И с ним же умирали.

Они не развивались. Лишь менялись, переходя из одного состояния, в другое.

Хаджар не ощущал, чтобы от Теанта исходила энергия в её обычном понимании. Он даже не “прикасался” к Реке Мира. Нет, он обладал чем-то другим.

Это было сравни королевству. Вот только его королевство — королевство хранителя Темнолесья, исходило непосредственно от земли.

Теант был внутри свой вотчины, своего дома. И здесь была его сила.

Несмотря на массу и некое сходство с деревом, рыцарь темнолесья был быстр. Слишком быстр для того, кто уже несколько лет не сражался в полную силу, да и почти не знал этой своей — полной силы.

После обретения своего стиля — стиля Музыка Меча Ветра, Хаджар не понимал границ своей силы и это делало его слабее. Ненамного, но достаточно, чтобы пропустить первый удар хранителя.

Тот, замахнувшись от левого плеча, ударил наотмашь. Хаджар успел лишь подставить плоскость Синего Клинка, но о том, чтобы использовать энергию или мистерии, да хотя бы принять правильную стойку и перенести центр тяжести — речи даже не шло.

Его, как травинку, оторвало от земли и понесло в жутком горизонтальном полете. За спиной деревья превращались в труху, а глыбы камней разбивались в мелкую щебень и пыль.

Остановил полет лишь склон оврага, пробитый Хаджаром на несколько десятком сантиметров в глубину.

Кряхтя, сплевывая кровью, Хаджар выбрался из ниши, созданной собственным телом. По его груди, от плеча до берда, шел жуткий разрез. Но мантия, сшитая Королевой Мэб, принявшая вид кольчужных доспехов,