Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

клетки. Вонзали мечи в сердца, а затем проворачивали. Ансгар старался не обращать внимания на то всё безумие, что его окружило. Он, как и мы, убивал. Работал ради своего существования. Хочешь жить — умей вертеться. Так вот и пареньку приходилось вертеться как юле. Видя, как лезвие его меча отражала удары, я радовался. Не зря поделился своей кровью. Но видя, как уродливая секира, покрытая моей кровью, повергает нападавших в страшные муки, я чувствовал ответственность за каждую душу. Мне хочется верить, что Дрюня просто рубил воздух, без разбора, чисто ради своего спасения.

А потом я увидел Колега. Кожа на его лица вздулась от разбухших вен, красные глаза слезились в мольбе его не убивать. Он шагал уверенно, наставив острый кончик меча прямо Дрюне в грудь. С этим мужчиной нас мало связывало — тёплая ночь в его доме — но даже короткий отрезок времени способен внутри холодного сердца зажечь пламя. Моё пламя вспыхнуло с новой силой, и готово было опалить мою душу, когда я увидел, как Дрюнина секира нависла над его головой.

— Дрюня! — завопил я. — Нет! Не убивай его!

Меч Колега ударил в секиру, выставленную в защиту. Лезвие вошло в разинутую пасть содранного лица и застряло. Дрюня крутанул «Лицадёр», пытаясь выбить меч из рук мужчины, но ничего не вышло. Кровавая паутина приковала рукоять меча к кисти, словно посадило на клей момент. Пока я бежал к ним, секира сделала еще один оборот, сворачивая руку Колега. Раздался хруст костей. Подбежав к Дрюне, мне пришлось убить очередного воина, кинувшегося на нас. А затем я посмотрел на Колега. Заглянул ему в глаза, которые с животным страхом взирали на меня. В них застыла боль. Боль и разочарование. Он всё понимал. Он всё прекрасно понимал.

— Червяк, — гаркнул Дрюня. — Мы не можем себе позволить немые сцены и трогательные паузы!

Он выкрутил секиру и дёрнул на себя. Меч Колега высвободился. Переломанная рука не повисла канатом, как мы ожидали, она взмыла в воздух для удара.

Время пришло.

— Колег, — сказал я, когда Дрюнина секира взмыла в воздух для ответного удара. — У тебя будет мальчик.

На мгновенье глаза мужчины блеснули радостью, и мне даже показалось, что он смог выдавить на лице улыбку. Секундная радость помогла ему выразить свою эмоцию, полностью игнорируя чужую волю. Слеза. С уголков его глаз сорвались слёзы, а после, уродливая секира стёрла не только улыбку, но и всё лицо.

Его жена… их нерождённый ребёнок… Они больше никогда не встретиться. Я даже был ближе к его ребёнку, чем он сам. Я чувствовал дитя, чувствовал его сердцебиение. Чувствовал жар младенческой крови. Я лишь хочу надеться, что Колег в последние секунды жизни не чувствовал страха. Всего один удар.

Один удар ради наших жизней.

Дрюня потрошил людей и раскалывал черепа — всё, ради нашего спасения.

Сотня людей. Сотня воинов, отправившихся за лучшей жизнью для их семей. Их изрубленные тела лежали наваленными друг на друга мелкими кучками, рисуя на ровной глади кривое кольцо, в центре которого стояли мы: Ансгар, Дрюня с Осси на плечах, Кара и я.

Больше никого не осталось.

Мы были чисты, не единой капли крови не окропило наших доспехов. Но она и не осталась принадлежать изувеченным трупам. На наших глазах застывшие в страхе лица мужчин осунулись, а их тела сдулись, натянув мертвенно бледную кожу на кости. Их словно высосали. Всё, до последней капли.

Глава 24

Мы смотрели друг на друга недоверчивым взглядом.

Улыбаться было неуместным. Наши лица с трудом сдерживали радость от того, что мы остались живы. Слишком высокая цена была уплачена. Но окружавшая нас гора трупов — относительно ничтожная цена, уплаченная за дорогу к спасению. Спасению Наших жизней. К спасению Наших земель. Даже быть может, слишком малая цена за спокойную жизнь. Я не барыга на рынке, я не в состоянии оценить товар. Но я могу раздобыть еще товара, много, лишь бы его хватило, чтобы мы уже могли покончить с этим дерьмом. Чтобы больше не было столь ужасного выбора, после которого тебе стыдно заглядывать в глаза другу, в которых ты уже не такой, как был раньше.

Теперь ты другой. Мы другие.

Мы не смотрели друг другу в глаза. Мы стыдливо опустили наши лица в пол, уткнули носы в кровавую гладь, на которой можно было видеть наши отражения.

Тишина заставила меня оглянуться на океан невинной крови, утопивший в себе всю почву леса. Все корни, всю траву. Все плоды природы.

— Нам надо идти вперёд, — сказал я, уставившись в глубь леса.

Мой голос отрезвил всех, вытащив каждого из глубоких раздумий. Все уставились туда, куда уставился и я. Беззвучным шагом ко мне подошёл Дрюня, и если бы не звериные глаза на моих наплечниках, он сумел бы подобраться ко мне как кот к мыши.

— Червяк, — сказал мой друг, — ты понимаешь, куда нам надо идти?

— Вперёд, — пробормотал я.

— Куда вперёд? Куда? Я куда не гляну — всюду кровь, да деревья!

— Успокойся, я чувствую её сердцебиение. Её пульсирующее от гнева сердце.

— Может ты еще её и менструальный цикл можешь почувствовать?

Я улыбнулся, хоть это было и неуместным.

К нам подошёл Ансгар.

— Нам надо добраться до сердца «Кровавого леса», — парень говорил с трудом, выжимая каждое словно из горла, — и вонзить в него меч без капли сожаления!

Парня продолжало потряхивать, словно какого-то алкаша. Но виной тому был далеко не алкоголь, а адреналин. Ансгар сумел освободить своё тело от чужой воли, отдавшись в руки гормонов. Что-то в нём было необычное, какая-то сила… может быть это была сила воли? Сомневаюсь. Сто мужчин выстроились в ровное кольцо и ни один не попытался разбить строй. А тут молодой парень, устоял, поборол и сам спас свою жизнь.

У меня были к нему вопросы, но не было времени, чтобы их задать.

Держа оружие наготове, мы двинули вперёд. Я ориентировался на волны сердцебиения, доходившие до моих ног. И когда меня спрашивал Дрюня, уверен я в маршруте или нет, я с полной уверенностью отвечал ему — уверен. Волны становились чётче и громче, словно у меня под ногами билось собственное сердце. А затем стало невыносимо. Пульсация закрадывалась в уши и проходила через всё тело, отдавая болью в мышцах и зубах. Казалось, что подо мной проходит