Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

Двигайся, двигайся, не забывай, что ты — технет, и к работе относишься очень серьезно, если даже у тебя в руках всего лишь метла. Подметай аккуратно. Это тоже надо уметь.

Жаль, что подмести тебе приказано только плац. А цеха находятся на отлете, склады же еще дальше; к ним от самых ворот ведет специальный проезд, который хорошо просматривается и отсюда, и от проходной у ворот. Так что невзначай подойти туда, прогуливаясь, не получится. Не говоря уже о том, что прогулки не входят в здешний распорядок дня. Да и охранник тебе не позволит. Так что нечего и пробовать. И в то же время, надо найти способ пробраться туда, и достаточно быстро. Цеха обязательно надо осмотреть, но только после того, как ты разберешься с той лабораторией, где обрабатывали тебя. И если окажется, что в цехах находится то же самое, или похожее оборудование, если и там ты найдешь те же самые химикаты — можно считать, что классную работу ты выполнил, самое малое, на четыре с плюсом. И на всё — одна ночь: вряд ли ты засидишься тут надолго, в этом никто не заинтересован, и прежде всего — ты сам.

Быть может — ночью, когда темно и большинство технетов не проявляет активности, удастся не только взять информацию, но и ускользнуть?

Собственно, а нужно ли ускользать?

Милову не пришлось долго думать, чтобы ответить утвердительно.

«Если я не восстановлюсь, — думал он, — то есть, не вспомню (для них), что именно надо мне сделать на границе, чтобы меня пропустили вместе с грузом, если в памяти не возникнут ключевые слова и действия — то меня с конвоем не отправят, и я ничего не смогу сделать из того, что сделать необходимо. В этом варианте оставаться здесь не имеет смысла. Если же я всё вспоминаю, и меня отправляют с конвоем, то сто против одного, что меня постараются ликвидировать сразу же, как только груз окажется на российской территории. Там я им не только не нужен — там я опасен, и все они прекрасно понимают это. Тем больше причин сбежать отсюда. Вопрос только в том — как сделать это побыстрее и с наименьшим риском. В моем возрасте уже не хочется рисковать чрезмерно…»

Милов еще не знал, в каких условиях будет проводить ночь, но заранее усомнился в том, что план побега можно будет привести в исполнение без забот и — что еще хуже — без потерь, без драки и крови… Сказано ведь, что с него не будут спускать глаз. Надо полагать, это относится не только к дневному времени.

Вот если понадобится какая-то работа близ расположения складов или хотя бы цехов… Несомненно, на складах должны быть кладовщики и грузчики. Если не первые, то вторые во всяком случае живут вместе с прочими маленькими технетами; надо узнать их, завести знакомство — насколько это вообще принято у технетов — и попытаться…

Интересно: я уже твердо знаю, что принято у технетов и что — нет. Основательно все-таки меня обработали…

Когда боль налетает особенно резко, ни в коем случае нельзя ни морщиться, ни потирать виски, вообще как-то показывать, что у тебя что-то не в порядке. Смешно, однако это сейчас — самая сложная задача.

Давай-ка чуть быстрее. Хорошо сделанная работа выполняется не только тщательно, но и достаточно быстро. Охранник внимательно следит за тобой. Он еще не привык к мысли, что от тебя не надо ждать никаких неприятностей, ты — добрый, смирный собрат, думающий только о работе. Вот тебе и еще одна задача: расположить к себе охрану. Потому что он — не единственный, кто станет приглядывать за тобой. Да, нужно заручиться их доверием. И нет времени для того, чтобы делать это постепенно, естественно. Нужна какая-то ситуация — из тех, в которых сразу раскрывается сущность человека ли, технета ли. Опять-таки, такого стечения обстоятельств можно ожидать долго, очень долго — и все-таки не дождаться. Вывод? Ситуацию надо создать.

Ничего себе задачка для того, кто не пользуется даже свободой передвижения и не вооружен ничем, кроме собственной головы.

Значит, придется орудовать головой. Тут охрана бессильна.

Вот и работа закончена, плац подметен — хоть пробуй его носовым платком, как вычищенную лошадь.

Возвращаемся к исходной точке — к месту, где расположился охранник. Только не надо метлу волочь за собой. Возьми ее на плечо — как боевое оружие. И шагай четко, как на параде. Без малого строевым шагом. Охраннику это наверняка понравится.

Раз-два, раз-два. Левой!..

И помни, все время помни: для всего на свете у тебя остается менее ста часов.

…Он аккуратно пристроил метлу там, где брал ее; технет не мог оставить инструмент кое-как, это сразу вызвало бы подозрения. Прошагал мимо своего охранника, чтобы войти в бывший изолятор, откуда его и выпустили на работу. Но тут же остановился: охранник удержал его, положив тяжелую руку на плечо.

— Не туда, — сказал он. — Туда только по вызову. Шагай в жилой барак. Я покажу.

Милов послушно повернулся и направился за своим телохранителем.

Барачный интерьер мало изменился за минувшие годы; разве что на нарах лежали более или менее пристойные тюфяки. Сейчас на них спали наработавшиеся за день технеты; ровный шум от их дыхания не раздражал, наоборот, действовал успокоительно. На столе, что находился между рядами нар, охраннику и Милову был оставлен ужин: намазанный свиным жиром хлеб и — в алюминиевых кружках — липовый чай. Против такой трапезы Милов ничего не имел бы и на воле. Они уселись на лавках друг против друга.

— Ты чего чухаешься? — спросил охранник подозрительно, видя, как Милов, согнувшись и упрятав руки под стол, растирает правую ногу. — Кусают, что ли? Надо доложить немедля.

— Свело ногу, — объяснил Милов.

— А, вон что. Ничего, обойдется. После ремонта многим бывает не по себе, — равнодушно успокоил охранник. — Поспишь, и ладно будет.

— Мое место где?

— Свободных хватает, выбирай любое, — сказал охранник и зевнул.

— Где-нибудь поближе к тебе хотелось бы, — пояснил Милов.

— К чему? Мне всё равно не ложиться до утра: Я к бараку приставлен, а с тобой — так, дополнительно. Устраивайся, где не дует. До побудки не так уж много осталось.

— А тот, что около двери стоял? — спросил Милов. — Он чего не ложится?

— Какой — около двери?

— Ну, был снаружи, когда мы входили. Ты что —