Под знаком Σ - Илья Олегович Крымов

Гай вздохнул и кивнул, после чего великан удалился.

– Не переживай, – доверительно посоветовала Каста, – экзальты приносят клятву никогда не вредить членам генуса. Погоняет тебя как следует, но…

– Да не важно, честно говоря. Если бы отец не приказал, я этого проверяющего в Оркус послал бы самым коротким путём, ну, а так ничего не поделаешь. Вот сейчас найду камень помягче и улягусь.

– Ты же полдня проспал! Давай поболтаем!

– Проспал, а потом я сытно поел и мне нужно время для переваривания. Ты вообще спишь? Что ты знаешь о нашей человеческой биологии?

– Она хорошо горит, – предположила Игния Каста.

Гай прыснул со смеху:

– И как человек вроде Лакона смог создать сущность с таким чувством юмора?

– Мой господин и создатель полон бесчисленных добродетелей, – с истинной гордостью ответила рогатая.

– Вот и попробуй их все пересчитать, а я пошёл спать.

***

Его утро началось рано. Стоило открыть глаза, как мутный взгляд наткнулся на покрытый красной краской титаниумовый калиг.

– Вы их хоть иногда снимаете, доспехи эти? – спросил Гай, перевернувшись на спину.

– Вставай, испытуемый.

– Да дай прозеваться хоть…

Схваченный за руку, он повис высоко над землёй, так, что смог взглянуть в кристаллический лицевой щиток. Обычно в шлемах повышенной защиты присутствуют только линзы из этого минерала, но для элитных образцов, тех, которые носят именитые полководцы или чемпионы, заказываются полноценные кристаллические щитки, великолепно прочные, отталкивающие пыль, грязь, и воду, блокирующие излишний солнечный свет днём и усиливающие любой свет впотьмах. Повторить такое не может вся химическая промышленность империи, только рудознатцы генуса Ляписов создают чудо-кристалл и отпускают по весьма высокой цене.

– Ты не приучен к дисциплине, испытуемый?

– Когда к горшку наконец приучили, поняли, что я достиг предела мыслительных способностей и оставили в покое, – дерзко пошутил Гай и обрёл свободу.

Он приземлился на полусогнутые, но боль в пятки всё равно прошла сильная, потому что перекувыркнуться оказалось некуда, – экзальт своей громадой ограничил манёвр.

– Ой-ёй… Давай начнём после завтрака.

– Мой легат и твой отец желают получить результаты испытания как можно скорее и в наибольшем объёме. Следуй.

– Завтрака не будет, – приуныл Гай. – Тогда давай начнём в восточной части и управимся до полудня.

– Почему до полудня?

Мальчик сокрушённо покачал головой.

– Вот ты вроде бы огромный, и мозги там где-то есть подстать телу, а не соображаешь. Я не хожу под солнцем.

Громадный экзальт отвёл его в восточную половину каменоломни, которая с утра пораньше ещё укрывается в тени. Там на расчищенной каменистой площадке он остриём спаты расчертил множество концентрических кругов, эдакую мишень, каждая линия в которой отдалялась от предыдущей на пятнадцать футов.

– В центр.

Когда Гай занял указанную позицию, Саламандр протянул ему блестящий металлический шар величиной с человеческую голову, довольно тяжёлый, но не для Гая.

– Это не яблоко Геспетуса, а целая дыня Геспетуса!

– Следует понимать, что тебе известно предназначение этого меканизма?

– Мне уже давали такие, только помельче.

– Хорошо. Этот образец был создал специально для испытания наиболее одарённых спиритов, – сказал Иоаннис. – В отличие от обычных яблок Геспетуса, заставить его работать намного сложнее: в деталях меньше орихалкума, они тяжелее, хуже смазаны, оказывают большее сопротивление. Твоя задача направить внутрь так много Прерывистого дыхания, как только возможно, и заставить меканизм звенеть. В зависимости от громкости и продолжительности звона мне удастся приблизительно…

– А они зачем здесь? – спросил Гай, мотнув подбородком в сторону обширного красного навеса, под которым устроился Аврелий из Скопелоса и несколько младших авгуров.

– Мы наблюдаем, кхе-эхе! – каркнул биопровидец.

– Сапиенс вир, а ты не должен за моим братом наблюдать? Вообще-то, у него Сатурнов дар, а не у меня.

– За образец номер один волноваться не стоит, он совершенен. К тому же я, кхах-ха… ничего не смыслю в кузнечном ремесле и не хочу ему мешать.

– А мне ты мешать хочешь?

– Пока что тебе мешает лишь твой… уххум… кхм… длинный язык. Приступай, образец номер три.

– Не указывай мне!

Глаза мальчика побелели и звон раздался в ту же секунду. Гай пару раз качнул сферу в руках, присмотрелся к маленьким аккуратным заклёпкам корпуса, поднёс яблоко Геспетуса к уху, поднял глаза на великана, пожал плечами и уселся.

– Может, пока пошлёшь кого-нибудь за едой? Я долго буду её держать.

Возвышенный не шелохнулся. Вздохнув, Гай просто положил звенящую сферу на колени.

– Эй, сапиенс вир, я хочу пожаловаться!

– Жаловаться – богов гневить, мхе-кхе…

– Это медицинская жалоба! После испытания кровью Сатурна я плохо себя чувствую!

Биопровидец немедленно покинул навес и подошёл своей переваливающейся походкой, навис над ним, приблизив кожаный клюв к раздвоенному лицу.

– Каковы симптомы недомогания? Почему не обратился раньше?

– Это может подождать? – спросил Саламандр.

– Кхак-хем! Тебе приказано испытывать этот образец на пике его возможностей, не так ли, хомункулус? Для того образцы и проходят сначала испытание кровью – чтобы мобилизовать все ресурсы. Если у этого сейчас недомогание, то испытание окажется недостаточно чистым, а великолепный Лакон заслуживает лишь самого лучшего. Отойди-ка.

После нескольких секунд задержки Иоаннис всё же подчинился и отошёл на десяток шагов.

– Итак, – хрипло продолжил Аврелий, возвращаясь к Гаю, – что у тебя болит?

– Ничего. Но внутренности словно смещены, словно не на месте…

– Твои внутренности действительно расположены не совсем так как у нормальных людей, образец номер три. Но они были таковыми ещё до испытания. Что изменилось?

– Раньше я чувствовал себя правильно, а теперь неправильно! Я как бы… я вибрирую, понимаешь?

– Нет.

– Как объяснить слепому жёлтый цвет? – пробормотал Гай раздражённо. – Оно нарастает, это чувство, будто оболочка каждого органа и каждый нерв чешется… только вообще не так.

Авгур выпрямился.

– Вечером я могу взять новые анализы и всё как следует изучить, образец номер три. А пока что постарайся не ударить в грязь лицом, ради виртуса своей фамилии.

Биопровидец вернулся под навес, оставив Гая Иоаннису, который встал над