Бояринъ из куна-чакры - Владимир Борисович Журавлев

— Отбился? — ляпает дурковатый Борис.

— Нет, в бассейне плаваю! — мрачно отзывается Кирилл. — Не помню я. Очнулся на бортике, полные легкие воды. Еле откашлялся.

Устанавливается мертвая тишина. Кирилла — притопили. Воздушника в шаге от магистра. Кто???

Естественно, рот открывает снова Борис. Но ему все тайно благодарны, дурацкие вопросы пусть дурак и задает, а умные посидят молча, ответы послушают.

— Папа, и ты не защитил⁈

— Испугался я, дети, — признается патриарх. — Вы-то не понимаете. Я для вас мощь, нет сильней меня на свете. А они есть. Кирилла левитатор топил. Левитатор. Он потому на меня и подумал.

— Но ведь ты и есть…

— Самый слабый. А семеро сильных — в Москве. И других в России нет.

Снова воцаряется тишина. Старый тиран — и испугался. Непривычное сочетание. Невозможное.

— Что им от нас надо? — подает голос Леон.

— Ничего, сынок. В том и дело, что ничего. Мы для них — мусор под ногами. Они говорили со мной. Сказали, что генеалогическое бюро проводит здесь операцию. И посоветовали не мешаться под ногами. А в назидание Кирилла на бортик бассейна выложили. Пожалели как бы.

Если б в камин ударила молния, потрясение было бы меньшим. Что молния? Любой маг огня сделает. А вот чтобы старый хрыч кого-то назвал сынком — такое впервые!

— Тело пацана они забрали, — вздохнул старик. — Вывод я сделал. Их операция — он. И откупился, как намекнули. Отдал семейству сопляка дом купцов Лялиных.

— Папа, это мой дом! — взвился князь Михаил. — На Центральной першпективе! Ты знаешь, какая с него прибыль⁈

— Знаю. Но ваши жизни мне важнее. Люблю я вас всех, хотя по мне не скажешь. Я и сам бы не сказал, а как приперло, как на Кирилла глянул… других сыновей у меня нет. Живите. А дом что? На Центральной першпективе домов хватает. У Лихачевых отберем.

— Генеалогическое бюро, — кашляет Кирилл. — Они такие страшные?

— В Москве все страшные! Там Высшая лига! А мы здесь… даже не первая — вторая. Вот и считай. А если по существу: это служба его императорского величества. Вроде как справки о происхождении выдают, предков подтверждают. Но стоит только выйти за рамки дозволенного… Нам всем мало силы. Мы всю жизнь тренируемся, повышаемся, и это понятно — в силе наша безопасность. И когда-то каждому приходит мыслишка поискать сил на стороне. Пусть не для себя — для детей. Пары правильные подобрать, потом потомство меж собой скрестить… Путь проверенный, мы так новые породы скота выводим да старые улучшаем — так отчего ж на себе не опробовать? Верно, Леон? Дочки у тебя очень талантливые да красивые! А уж внучки какие! Но то дозволено, то шалость малая. А вот замыслишь расширить возможности иными способами… тут-то они и придут. И за тобой, и за детьми. Генеалогическое бюро за чистотой крови следит. Чтоб мы людьми оставались. А сил у них… я пять десятков лет мастерство левитатора оттачиваю. Каждый день, час за часом. На коляске, думаете, по немощи передвигаюсь? Да я здоровей вас всех! Это тренировка! И мнилось мне, что вершин достиг. А вот явились они, как потащили — и чувствую, что противопоставить нечего! Нет, дети, и не думайте лезть в столичные дела! Отдарились домом — считайте, дешево отделались. Теперь слушайте мою волю! Живите дружно, не злоумышляйте против братьев, они ваша единственная в мире поддержка и защита! О доме Лялиных забудьте. Не было его у нас никогда! И о тех, кто там поселился — забудьте тем более! Вы мне все живые дороги.

— Да кого там бояться? — возмутился князь Михаил. — Я узнавал — баба с тремя девками и пацан! Ни родни, ни поддержки! Закопать! А лучше — в бетон! Я как раз мост через Мечу строю на объездной, опоры укрепим!

— А я сказал — забудь! — рявкнул старик. — Эта баба трех бойцов срубила! В броне, с артефактами! Фрейлина, да? Самим не смешно? А пацана Леон убил! Потом я убил! А он живой! Не страшно? А мне — страшно! Не Меньшиковых это дело! Леон, проследи, чтоб младшие не своевольничали!

— Сделаю, отец! — твердо сказал князь Леон.

— На том совет клана закрываю, — буркнул старик. — Проваливайте. Мне подумать надо за вас за всех, как дальше жить будем.

Князь Леон вышел вместе с Кириллом. Оглянулся на выломанную парадную дверь.

— А старик сдает. Слабеет хватка.

Князь Кирилл отрицательно покачал головой. Он так не считал. Снова вспомнил болезненно ярко, как боролся под водой с неодолимой силой, рвал ногтями бетон бассейна и не мог подняться, как давила в легкие вода — и содрогнулся.

— Нет, Леон, это другое. Старый за нас боится. Не знаю, поймешь ли. Я вот понял. Как захлебнулся в бассейне по колено — так сразу и понял. А представь, вместо меня там на бортике твоих дочек выложили бы рядком? Зубами скрипишь? А поделать ничего нельзя? Вот то-то же. Вот и отец так. Указали нам наше место — живем дальше.

Князь Кирилл рассеянно пожал руку брату, чего ранее никогда не делал, и ушел.

Князь Михаил посмотрел вслед ушедшему старшему брату и сплюнул:

— Испугались! Ссыкуны! И моей долей откупились! Моей! Не, я не отступлю, я буду биться!

— Разломай этой фрейлине магазины! — посоветовал князь Борис. — И к ней самой загляни, чтоб боялась!

— Ты дурак⁈ Это мои магазины!

Князь Леон оказался рядом со спорщиками незаметно. Уставился холодно своими лиловыми чужеземными глазами.

— Вам отец непонятно сказал? — поинтересовался он безразлично. — Так я могу разъяснить.

Князь Михаил вспомнил, как в детстве этот бешеный сыночек итальянки гонял его по площадке, и осторожно отодвинулся. Леон — он и сейчас может в ухо двинуть, стоит только разозлить. А заводится он с пол-оборота. И кулаки тяжелые. А если не кулаками, то еще хуже. Воздушник ненамного слабее Кирилла.

— Понятно все, — неохотно выдавил Михаил.

Леон молча развернулся к Борису.

— А я что? — тут же сдал назад семейный дурачок. — Я ничего!

Глава службы безопасности помедлил, подождал чего-то. Явно не дождался, неуловимо махнул рукой — у Бориса словно бомба в голове взорвалась,