Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 3 - Алексей Хренов

— Ну а вы что предлагаете? Полк десантников высадить в тыл мятежникам?

— Хотя бы самолёт отправить… поискать… — Кузьмич сам понимал бессмысленность своего предложения. — Может, послать группу разведчиков? Я тоже пойду. Нам нужен транспорт, оружие, и мы сами его найдем!

— И моя пойдет! Моя ух какой сильный! И ловкий! — Алибабаевич не мог бросить штурмана и был готов идти пешком на край света, спасть командира.

Пётр Иванович вздохнул, двинул бровями вверх, выражая крайнюю степень скепсиса.

— Это невозможно. Мы теряем людей каждый день. Это война.

— Ну хоть что-то сделать можно? — Кузьмич почти кричал от волнения.

— Известили партизан по ту сторону фронта. Будем держать на контроле. Есть у нас несколько пленных немцев и итальянцев в обменном фонде. Будем стараться поменять на Хренова. Если его поймают. Ну это вряд ли!

— То есть мы просто сидим и ждём?!

— Ну почему, не просто. Вы летаете, бомбите уродов…

— Охренеть. — только и смог произнести Кузьмич и сжал кулаки.

Начало июня 1937 года. Деревня Аламедилла дель Беррокаль, пригород Авилья.

Малюсенькая деревня Alamedilla del Berrocal, где Лёха приютился на ночлег, оказалась не тем местом, где он рассчитывал оказаться.

— "Маленькая тополиная роща у каменистого холма", — посмеялась Мария, объясняя название.

Название звучало красиво, но для Лёхи это место стало лишь ещё одной проблемой. Деревенька находилась километрах в десяти от Авильи и двенадцати от аэродрома — и сожалению, глубоко во вражеском тылу.

И вот что было самое хреновое — деревенька располагалась в сторону Саламанки!

Лёха сидел у небольшого деревянного стола, задумчиво крутил в руках корку хлеба и осознавал, что за эти полтора дня ни на шаг не приблизился к Мадриду.

— Да что ж за хрень такая творится! — Он провёл рукой по лицу, словно пытаясь заново увидеть мир в желаемом ему состоянии.

То ли бой в воздухе увёл его слишком уж далеко, то ли он сам, убегая от места встречи с грузовиком, нёсся в неправильную сторону, но факт оставался фактом — рысить ему ещё до Мадрида было, и рысить…!

Мария, заметив его озабоченный вид, налила им обоим ещё немного вина.

— Ты выглядишь так, будто только что проиграл войну. — пошутила она.

Лёха покосился на неё и заметил подмигнув:

— Это вопрос философический! Если меня поймают — возможно и проиграю. Но это вряд ли!

Она усмехнулась, но тут же стала серьёзной.

— Основная дорога на Мадрид идёт через Авилью, но туда тебе нельзя. Город франкистский, там полно патрулей, а теперь и немцев с итальянцами набежало. Есть просёлок вдоль реки… но он проходит мимо аэродрома. Не совсем, конечно, близко, там лес и каменистые холмы. Аэродром получается прямо за холмами…

Она задумалась.

— Тебе нужен проводник… Может, старик Рамон… но он вроде бы собирался уехать на несколько дней...

Лёха не знал этих людей, но если кто-то может вывести его к своим — это шанс.

Он вздохнул, допил вино и решил последовать примеру Скарлетт О’Хары:

— Об этом я подумаю завтра…

Он устало стянул с себя комбинезон, чувствуя, как пыль, пот и грязь почти прилипли к коже.

Мария, женщина, что приютила его, смерила потрёпанную форму оценивающим взглядом и уверенно заявила:

— Дай-ка сюда. Я постираю.

Лёха замялся.

— Да не стоит, я так… отряхну.

Она вскинула бровь.

— Не волнуйся, я повешу на заднем дворе, никто не увидит. Завтра с утра твоя рубаха, пришитая к штанишкам, — она хихикнула, — будет сухая.

Лёха поколебался немного. С одной стороны, бегать голым в случае нештатной ситуации совершенно не хотелось.

С другой… комбинезон вонял так, что им вполне можно было травить тараканов.

Мария, заметив его сомнения, ушла и через минуту вернулась с простыми рубахой и штанами на верёвочке.

— Держи, переоденься пока. Это моего брата.

Лёха принял одежду и переоделся. Ткань была мягкая, выстиранная десятки раз, но удобная.Мария кивнула, забрала его форму и скрылась за дверью.

Как это бывает на юге, стемнело моментально. Лёха, уставший, как собака после дневного забега, начал проваливаться в сон прямо сидя за столом.

Мария провела его в заднюю комнату, положила на кровать плед и незаметно исчезла.

Наш путешественник потянулся, раскинув руки, и позволил усталости взять своё.Сколько он так пролежал, он понятия не имел.

Когда он почувствовал рядом тепло, сначала подумал, что просто снится что-то хорошее.Но потом тёплое, очень жаркое тело прижалось ближе.

Лёха с трудом попытался разлепить веки, смутно различая в темноте женский силуэт. Недолго думая, он протянул руку и попал прямо на приличного размера грудь. Фигура по-дурацки хихикнула. Её дыхание было глубоким, почти слышимым. Она наклонилась ближе, и в слабом свете лунного луча он увидел её хитрую улыбку.

— Может, останемся просто друзьями? — сквозь сон попытался пошутить брутальный мачо, чтобы прояснить ситуацию.

— Ну это вряд ли! — шепнула Мария и в следующее мгновение начала раздеваться.

Глава 14. Остёр ледоруб и наточен топор!

Начало июня 1937 года. Недалеко от аэродрома франкистов, пригород города Авьола.

Шатаясь от усталости, грязный и мокрый, Лёха наконец добрался до полуразвалившегося сарая в стороне от дороги. Вчера погода вдруг испортилась, нависли хоть и высокие, но плотные облака, солнце спряталось, и периодически шёл противный мокрый дождь.

"Тысяча сто метров с чем то над уровнем моря." - Лёха вспоминал карту, - высокогорное плато? Или высокогорье это выше полутора километров? А эта фигня как будет называться, среднегорье что ли! Суко, адскохолодный континентальный климат с горными особенностями! - Лёха жутко мерз в своём хлопчато-бумажном комбинезоне под мелким моросящим дождем.

Сырость проникала под одежду, заставляя кожу покрываться мурашками. Лёха зябко передёрнул плечами и запихал во внутрь концы куска парашютного шёлка, намотанного под комбинезон.

Он с ностальгией вспоминал ночёвку у прекрасной изготовительницы