Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

их. Николай Федорович, потом разъясните молодежи, что собой представляют часы и как с ними обращаться. Изделия необычные, — на губах инженера появилась загадочная ухмылка, — контрабандные, можно сказать. И не забудьте потом сверить время. Но это не все.

Подчиненные, уже застегнувшие кожаные ремешки, уставились на начальство.

— Установим вот какие правила, товарищи. Ко мне в неофициальной обстановке можно обращаться по имени-отчеству, а поскольку я старше, то звать вас буду по именам. Исключение составите вы, Николай Федорович, к вам из уважения к возрасту буду также обращаться по имени-отчеству. А теперь касательно дел.

Может быть, кто-то из младшего командного состава и был недоволен тем, что о делах говорят чуть ли не в семь часов вечера, но это чувство никак не проявилось.

— В данный момент их, считайте, нет, но обязательно появятся, когда мне дадут поручения. Одно из дел могу описать прямо сейчас: Николай Федорович, завтра или послезавтра найдите уборщицу для этого помещения. Второе куда более приятное: надо обмыть новую квартиру. Вы сейчас не при исполнении, так что можно по маленькой. Подождите, я вернусь.

Очень скоро начальник снова вошел в столовую, собственноручно катя тележку, сделанную из никелированных стальных трубок, а на этой тележке были закуски и то, что к ним полагается.

На этот раз реакция была более чем зримой и слышимой:

— Ух ты, это откуда ж такая бутылка?

— Иностранная.

— Нет, наша, но в экспортном исполнении, ну, которая для продажи за границу.

— А это что за великанская курица?

— Да то ж индюшка! Они завсегда большие.

— Ого, какая рыба!

— А я знаю! Это осетр. Балык называется.

В обмен мнениями вклинился гостеприимный хозяин:

— Купил за свои в Торгсине. Кстати, Тимофей, нарезай, и леща тоже — вот на эту тарелку. Нож лучше бери этот, он для рыбы больше подходит, а тот для хлеба. Серафим, им и займись. А ты, Михаил, отвечаешь за бутылку.

Процесс пошел, но зоркие глаза сотрудников сразу же уловили некую несообразность.

— Сергей Василич, а себе что ж?

— Мне другое. Белую не очень-то можно по здоровью, только что коньяк, да и то совсем немного. Впрочем, любого желающего могу угостить.

После второй стопки и надлежащей закуски атмосфера стала настолько неофициальной, что со стороны старшины Джалилова последовал не вполне приличный вопрос:

— Сергей Васильевич, а коль не секрет: что за дела предстоят?

Ответ последовал без малейшей задержки:

— Могу сказать лишь в общих чертах. Как только получу "добро", то двое из вас направятся в одну организацию в Москве с посылочкой, килограмм этак на двадцать пять. Там увидеть человека, передать с разъяснениями. Второе дело также простое: в подмосковный городок ехать, задание почти то же самое, но груз куда меньше, и десяти килограмм не будет. Третье дело уже на двоих, включая меня самого. Опять же посылка, но претяжелая: две тонны сто, это в минимуме. И с ней придется на грузовике ехать. Но никаких подробностей от меня не услышите, и не только потому, что дело секретное. У меня самого начальство есть, и если прикажут, то придется план свернуть и новый разработать. И тут предсказывать не возьмусь.

Уже после ужина, направляясь к метро "Дзержинская", сержант Иванов ни с того, ни с сего высказался:

— И ведь точно: контрабанда. И там, — последовало движение подбородком в сторону Петровки, — оно такое, и часы вроде как, и посылки опять же…

В голосе капитана Полознева зазвенела высокоуглеродистая сталь:

— В нашу задачу, товарищи, не входит обсуждение того, что и откуда это. На нас охрана и доставка. А советы и мнения будем давать, если спросят. Он и вправду жил за границей, но не стоит спрашивать, где и когда.

Рославлев, услышав звонок телефона с утра, поднял трубку и узнал голос Поскребышева. Мысленно он улыбнулся, но говорил с полной серьезностью:

— Слушаю вас. Приехать? Когда? Буду, разумеется. Всего доброго.

На этот раз наркома внутренних дел в кабинете не было. Этот факт послужил причиной еще одной улыбки (мысленной, конечно) — он был предугадан.

И все же Сталину удалось удивить посетителя.

После приветствий вождь заговорил первым и совершенно не на ту тему, которую запланировал Странник.

— Товарищ Александров, в прошлый наш разговор вы говорили о стрелковом оружии. Не покажете ли образец?

Инженер подумал, что эта тема не первоочередная, но тут же положил на письменный стол небольшой ящик.

— Вот, товарищ Сталин. ППС, он же пистолет-пулемет Судаева. Патроны те же, что и у ППШ и ППД. Первый, правда, предполагается выпускать серийно лишь через год.

— И какие же преимущества?

— Полная безотказность. Высочайшая технологичность. По трудозатратам в три раза лучше того же ППШ. Магазин только коробчатый, в результате оружие удобнее лежит в руке, чем его аналоги с дисковым магазином — их тоже будут пробовать позднее. Между прочим, у последнего случается заклинивание при подаче патрона. Компактен, поскольку приклад откидной.

Сталин взял в руки автомат, защелкнул приклад, снова сложил его, отсоединил магазин.

— Это оружие не для массового вооружения пехоты, — заметил он, — если патрон и длина ствола такие же, как у ППД, то и дальность прицельного огня у него примерно та же.

— Так точно, товарищ Сталин, но ППС удобен для вооружения танкистов, даже летчиков. Вполне возможно создание отдельных взводов автоматчиков. И, конечно, вооружить им те подразделения, которым предстоит бой в стесненном пространстве. При взятии населенных пунктов такие подразделения необходимы. Доказано опытом.

— Однако испытания ППС должен пройти в должном объеме. Таков порядок.

— Разумеется, я не против.

И мгновенно последовал еще поворот темы. Рославлев мельком подумал, что, видимо, этим приемом Сталин владел мастерски.

— По какой причине вы, товарищ Александров, все время используете старорежимные выражения типа "так точно", "никак нет" и подобные?

Вопрос не ожидался в этой беседе, но ответ готовился заранее.

— На то имеются две причины. Во-первых, моя личная привычка. Въелась очень сильно. Во-вторых, в нашем варианте истории вы, товарищ Сталин, будете вынуждены искать средства для объединения усилий всего народа на борьбу с грозным врагом. Всего народа, повторяю, в том числе недавних противников. Подчеркивание воинских традиций будет одним из таких средств. Вот почему вы тогда вы ввели погоны, офицерские звания и изменения уставов. Однако полагаю, что если вы и пойдете на эту меру, то уж верно не завтра. И постараюсь следить за речью.

— Постарайтесь, товарищ Александров. У меня есть еще вопросы, — именно в