Американец. Цена Победы - Игорь Леонидович Гринчевский

Фото опытного экземпляра, чертежи и спецификации. Нет, я не собрался воевать, мне субмарина для другого нужна. Вы откройте папку-то! Видите, большая часть объема приходится на так называемый лёгкий корпус. Сверху тонкостенные танки, которые заполняются керосином или соляркой. Очень выгодный и дефицитный товар в эти трудные времена и к тому же добавляет положительной плавучести. А снизу, в роли балласта я гружу всякое нужное мне, но тяжелое. Патроны, капсюли, двигатели, станки. Ещё ниже аккумулятор, он и крутит движки. Дальних рейсов у нас нет, от Италии до Албании путь короткий. Так что достаточно двух человек экипажа. Поэтому жилой отсек очень маленький.

— А в чём смысл? Говори, не стесняйся! До начала шаббата[1] ещё почти час, и делами заниматься пока можно!

— Война — штука прожорливая. Сербам и черногорцам, которым вы помогаете, вечно чего-то не хватает. А болгары за транзит дерут немилосердно, да и греки не лучше. Вот я и нашёл альтернативный источник поставок, с хорошей маржой.

— Погоди-ка! Если ты топливо сливаешь, то обратно, получается, судно пустым идёт? Танки водой заполняешь?

— Обижаете! Обратно мы им медь и свинец везём, он у сербов свой, а у «макаронников» — в дефиците. Каучук синтетический тоже и пластик. А цистерны мы «шмурдяком» заполняем. Мы ж его сами делаем! И плотность у него — как у керосина и следы топлива не мешают. Всё равно в Италии через ректификационную колонку пропускают. Контрабандный спирт идёт на безакцизные напитки, а остальное — используется как топливо.

Речь его звучала забавно. Идиш — язык провинциальных евреев, своих технических терминов не выработал, и потому технические термины были калькой с языков технически развитых стран — с английского, немецкого и русского.

— А в чём предлагаемый гешефт?

— Этот кораблик я строил почти полгода. И следующий получится не быстрее. Размещать заказ в Италии или Греции я не хочу. Про сами подлодки их чиновники узнают быстро, но вот детали устройства им ни к чему. Тем более, что основная борьба с контрабандой сейчас ведётся австрийцами. А Италия вот-вот вступит в войну[2]. Скорее всего — на стороне Антанты. И тогда мне понадобится намного больше таких вот судёнышек. Мне есть, что предложить «макаронникам». Вы с вашим Воронцовым позаботились, чтобы у сербов было много меди, свинца, стали, взрывчаток и пластиков. Но и им многое нужно, что есть у итальянцев или может быть туда доставлено. Да и никель лучше просто снять с русского судна в море и тайно поставить сербам, чем отдать за транзит до половины его стоимости. А никель — это мельхиор, вернее, оболочки для пуль. Тонна никеля — это примерно девять миллионов патронов, вот такая математика!

— И?

— Помогите мне быстро и тайно изготовить эти корабли и доставить в Адриатику. И я не только щедро расплачусь, но и дам вам равную долю.

— У меня есть предложение лучше! — тут Полтора жида улыбнулся, но продолжить не успел. Проезжавший мимо его дома грузовик вдруг, взревел мотором, круто развернулся, вышиб ворота, затем ворвался во двор его дома и остановился. Из кузова посыпались люди с криками «Бей германских шпионов!»

Услышав, что они орут, Рабинович даже оторопел. Еврейские погромы в Одессе случались, и он бы не удивился антисемитским лозунгам. Но причём тут шпионаж⁈

А вот Френкель, ни на секунду не задумавшись, выхватил из нагрудного кармана свисток и подал какой-то сигнал. После чего двое его сопровождающих тут же извлекли откуда-то по паре пистолетов и несколько раз выстрелили. Пока — в воздух и под ноги нападающим. При этом один заорал по-русски: «Замерли все! Перестреляем к чертям собачьим!»

Прежде чем ворвавшиеся погромщики сообразили, что у тех тупо патронов не хватит, и догадались пустить в ход здоровенные дрыны[3], которыми они заранее вооружились, расстановка сил снова поменялась. С улицы ворвалось ещё два десятка разнообразно вооружённых людей. Пистолеты Маузера, револьверы, карабины Нудельмана, автоматические «браунинги» и, как вишенка на торте, парочка лёгких пулемётов НТ.

— Бросили дубьё! — снова скомандовал всё тот же спутник Френкеля. — И сами — мордой в пол! Быстро, я сказал!

Одесса, полицейский участок, 1 (14) мая 1915 года, пятница, вскоре после захода солнца

— Ну, вы чего! — канючил один из нападающих. — Шпионов защищаете? Ничего, вот ужо напишут государю, что прямо посередь Одессы да белым днём кубло шпионское от честных подданных отстреливалось да чуть не поубивало, а полиция их ещё и защищала!

— Брось чушь молоть! Или ты не знал, в чей дом идёшь? Рабинович — почти правая рука у самого Воронцова. А тот Императору первая подмога. Признавайся, сукин сын, пограбить собирались⁈

— Воронцова⁈ — взвился скандалист-погромщик. — Да он первый шпион и есть! Вот, в газетах что писали? Продвинулись немцы. А почему? Да потому что поставка самых современных бронеходов с задержкой прошла. Это ли не вредительство, по-вашему⁈

Полицейский чин промолчал, то ли поражённый причудливыми извивами логики, то ли не желая встревать в политику.

— А ещё говорят, что Воронцов тот через день к царице ходит. А все знают, что у неё из спальни телефон к самому кайзеру проведён!

— Что⁈ — взревел городовой, стоявший неподалёку. — Ты, ирод, на государыню поклёпы возводишь? Н-на!

из мемуаров Воронцова-Американца

«…Похожие попытки погромов регулярно случались по всей Империи. Само по себе это не очень удивляло, в большинстве стран с началом войны наблюдается всплеск патриотизма и шпиономании. Увы, Россия исключением не стала. Поначалу немного удивляла изобретательность, с которой мои враги ухитрялись любое лыко в строку вставить. Меня обвиняли в том, что в войсках начало не хватать снарядов, мог ведь больше произвести? Мог! И армян спасли не всех. И иностранцев привечаю, а среди них, наверняка много шпионов. Ввели в войсках 'винную пайку» — русский народ спаиваю. Зарабатываю стране валюту — стратегические материалы вывожу, а их немцам поставляют! Станки, паровозы и вагоны импортирую? Вредитель! Мог наладить достаточный выпуск. Что? Не мог? Не смешите людей, вы знаете, какими Воронцов деньжищами ворочает? Вот то-то! Мог, но не стал! А почему? Потому что враг и шпион!

А дворянство, присвоенное мне императором Австро-Венгрии, и вовсе стало поводом спустить на меня всех собак. Как и то, что императрица очень тепло ко мне относилась, и мы с ней нередко встречались.

Впрочем, ещё к концу прошлого года мои безопасники выяснили, что этого мошенника Коровко признали невиновным и освободили. Приложив некоторые усилия даже узнали, в