Последний Герой. Том 1 - Рафаэль Дамиров

— Здравствуйте, — ответил Палыч и прищурился. — Неожиданно, конечно… Проходите, присаживайтесь. А что, собственно, случилось?

Кобра снова посмотрела на меня, дескать, давай, стажер, твой выход. Я отогнал ненужные мысли и проговорил:

— Вы директор охранного агентства «Легион»?

— Совершенно верно, Черкасов Павел Павлович, — кивнул тот, не сводя с меня испытывающего взгляда.

— Лейтенант полиции… Максим Сергеевич, — представился я.

Он вскинул брови, так и замер, еще раз внимательно меня оглядел.

А потом пробормотал тихо:

— У меня друг был, его также звали… Простите, сейчас это неуместно… Я вас слушаю.

— Пал Палыч, у нас есть несколько вопросов к вашему подчиненному, Рябинину Леониду Самуиловичу, — сказал я.

— Он что-то натворил?

— Надеюсь, это недоразумение, но проверить надо.

— А что случилось, все-таки?

— Он походит на подозреваемого, по ориентировке, по краже велосипеда из подъезда. Там камеры зафиксировали момент.

— Ха! — искренне разулыбался Старый. — Рябинин и кража велика? Извините, за такую реакцию, коллеги, но это нонсенс… И да! Уверен, что это действительно недоразумение.

— Разберемся, — кивнул я. — Вы тоже служили в органах. Коллега?

— Довелось… вы просто сотрудник молодой, Максим Сергеевич, и не знаете, а вот Оксана Геннадьевна должна меня помнить, — он посмотрел на Кобру, потом снова на меня. — Чай, кофе или что посерьезнее?

Широким жестом Палыч указал на мини-бар за стеклом.

— Нет, спасибо, — тут же замотала головой Оксана.

А я по привычке хотел уже было заказать Палычу коньячок. Он всегда держал флянчик хорошего в кабинете. На случай проверяющих, гостей и другого стресса.

— Ну так что? Вы меня действительно не помните?

— Я пришла позже вас, — сказала Кобра. — Но ваша фотография висит у нас в отделе. И вы как бывший сотрудник нас хорошо понимаете, Пал Палыч, и окажете содействие. Так?

— Да, конечно… Всегда рад помочь родной милиции. Простите, то есть полиции. Так и не привык к новому названию. Чужое оно, совсем не народное…

Я кивнул, но вслух не сказал, что, сто пудов, согласен с ним. А вместо этого задал каверзный вопрос.

— И как вам работается с бывшими жуликами? — спросил я спокойно, но колкость Черкасов в моем голосе уловил.

Я решил его немного проверить. Будет ли он выкручиваться по поводу Рябинина — у того были ходки по малолетке и клеймо судимости.

— Что вы имеете ввиду? — невозмутимо улыбался мой бывший шеф.

А он изменился… Вежливый, учтивый. Тьфу…

— У вас люди с оружием службу несут, — пояснил я. — Охраной объектов, ценностей, инкассацией занимаются, по сути, как и мы, стоят на страже закона, общества, порядка. А вы, насколько нам известно, ранее судимых на работу принимаете.

— А-а, вы про это… Да у нас четверть страны судима, — Палыч махнул рукой, — И что теперь? На каждом клеймо и крест ставить? Кто работать будет? В нашей организации подход индивидуальный. Вот, к примеру, если судимость погашена, и человек осознал, исправился, то мы таких рассматриваем на вакансии. Все, конечно, зависит еще и от характера и опасности совершенного преступного деяния. Я про каждого сотрудника знаю всё… Лично проверяю, и у нас кандидаты, кстати, проходят при отборе полиграф. Да, да… есть в нашем штате опытный специалист-полиграфолог.

Детектор лжи? Я задумался… Только для социопатов он не проблема, у них эмоций почти нет, и мыслят они по-другому. Такой как Рябой запросто обманет любой полиграф.

— Вот взять, например, Рябинина, который, как вы говорите, ворует велосипеды. Кхе-кхе… Да, он не кристален. Он судим по малолетке за грабеж. Звучит громко, но по факту глупость обыкновенная: будучи подростком, отнял у школьников деньги. Столько лет прошло, он сейчас другой человек.

Я лишь незаметно поморщился. Эх, Палыч, тебе ли не знать, что горбатого могила исправит, а вора вообще ничего не переделает. Пока будем считать, что ты реально не в курсах по поводу того, кто есть на самом деле Рябой.

Неудивительно, если уж Валет сейчас в дамках, то и его подручный очистился. Видимо, в этом времени много таких беленьких и пушистеньких из девяностых.

В кабинет постучали.

— Разрешите? — и в открывшуся дверь просунулся сам Рябой.

На удивление хорошо сохранился. Только сухой и прямой, как щепка. Ни седины, ни лысины, только борозды морщин на лице, как шрамы от прошлой жизни.

— Входи, Леня, — махнул ему Палыч. — Как там в оружейке? Сигналка не барахлит больше?

— Починили, Пал Палыч.

— Хорошо… Вот, Леонид. Тобой товарищи из полиции интересуются. Ты, говорят, велики по подъездам тыришь.

— Велики? — Рябой входить не спешил, остановился.

Я же неторопливо и без резких движений поднялся со стула, пошел к двери, чтобы пресечь его возможную попытку побега.

— Мы уже переговорили с вашим директором, — улыбался я Рябому, — но заявления поступили, зарегистрированы. Обязаны, так сказать, отреагировать. Вот, взгляните, это распечатка картинки с камеры видеонаблюдения.

Я потянулся в карман, достал свернутую бумажку, но не разворачивал, потому что это была распечатка из полицейской базы данных по Рябому, которую дала мне Кобра. Главное — его заманить поглубже в кабинет.

Не нравится мне, что он в дверях застыл.

Рябой глянул на мою руку с бумажкой, на своего шефа, потом перевел взгляд на Оксану. Улыбнулся, сделал шаг назад:

— Конечно… Я это… Сейчас паспорт только возьму. Нужно?

— Не стоит, — продолжал я улыбаться. — Просто посмотрите на фото.

Я уловил, что при взгляде на Кобру у него на виске вздулась вдруг жилка.

Черт! Похоже, он ее узнал. И все понял. Начальник УГРО — личность видная. Не будет сотрудник такого ранга приходить за велосипедным воришкой.

Я рванул с места, в два прыжка очутился возле двери, но Рябой на долю секунды раньше уже кинулся прочь. Резко развернулся и хлопнул массивной дверью. Та чуть не прибила меня. Пришлось затормозиться.

— Стоять! Полиция! — рявкнул я. На этот раз правильно. — Стрелять буду!

Но на такой понт киллера не возьмешь. Он даже не дернулся.

Рябому за полтинник, но резвый, гад. Бегает быстро. Еще и каждый закуток знает в здании. Я выскочил в коридор, повертел башкой.

Куда дальше? Вправо? Влево?

— Ты — туда, я туда! — махнула рукой подоспевшая Кобра.

— Давай! — крикнул я и рванул в правую ветку коридора, а