Неприкаянный 1 - Константин Георгиевич Калбанов

в гриву гоняет по боевой подготовке, семь шкур спускает и заставляет сливать бочки пота. Оттого и результативность батареи на высоте. А к строевой подготовке отношение у него как к необходимому злу. Но к прибытию большого начальства выгнал личный солдатиков на показательные выступления. Нормально их превосходительства встретит да проводит, глядишь на пару месяцев в покое оставят.

— Ну это как всегда, — хмыкнул я, припомнив свои прошлые жизни, и в седой древности в том числе.

В засаде нам пришлось сидеть недолго. Минут через пятнадцать кавалькада из пролёток укатила в сторону старого города. Они и впрямь не стали сворачивать к батарее номер четырнадцать. По всему видать инспектировали их по порядку. Электрический же утёс стоял последним в ряду…

Впрочем, уехали не все. Когда мы вновь поднялись на дорогу к батарее, у коновязи остались четыре верховые лошади, и двух лошадок Леонид узнал.

— Отцовский конь, а второй его адъютанта, Юницкого, — сообщил он.

— А другие две лошади?

— Без понятия. Но сейчас всё узнаем.

Как оказалось, это был генерал Кондратенко со своим адъютантом. И похоже моего новоявленного товарища это ничуть не обеспокоило. Значит его превосходительство не отличается чванством, что радует. Не хотелось бы обострять, будь то армейское или флотское командование. Я конечно не против разогнать по жилам кровушку, и прокомпостировать кому-нибудь мозги, но не горю желанием оказаться под арестом.

— Ты какими судьбами здесь? — приметив сына, удивился вышедший на крыльцо генерал Белый.

— Да вот, знакомлю моего нового друга с местными достопримечательностями.

— И кто он?

— Мичман Кошелев, с «Варяга».

— Погодите, вы тот самый мичман, что помог «Енисею», отвадив от него японский крейсер, а потом с боем прорвался в Артур, потопив при этом японский миноносец? — не удержался от любопытства Кондратенко.

— Мои воинские заслуги несколько преувеличены, ваше превосходительство. Мы и впрямь помогли «Енисею» уйти в Артур, повредив крейсер «Ёсино». Но это от безысходности, и нам просто повезло, иначе и не скажешь. При таком волнении мина должна была потонуть, но всё сработало как надо. Но пройдёт не больше месяца, и крейсер вернётся в строй. С миноносцем та же ситуация. Нас просто недооценили и позволили приблизиться вплотную. А дальше опять везение. По всем расчётам «Оборо» должен был остаться наплаву, но фортуна от него отвернулась, — пожал я плечами.

— Скромничаете, а меж тем, это едва ли не единственный успех которым может похвастать наш флот, — покачал головой Роман Исидорович.

— Полагаю, что они ещё скажут своё веское слово, ваше превосходительство. Уверен, что и в армии дела пока обстоят не лучшим образом, — возразил я.

Ну вот обидно мне стало за флот. Всегда было обидно. Поначалу из-за ореола романтики, потом сам начал строить яхты, связав себя с морем. И как-то плевать, что не желаю принимать все эти морские заморочки, моряки мне ближе. Хотя, признаться, в прошлых своих ипостасях всё больше топтал землицу в роли царицы полей, сиречь пехоты.

— Обиделись? — добродушно улыбнулся в бороду Кондратенко. — А меж тем, я ни коим образом не хотел принизить наших моряков. Просто на фоне отсутствия успехов, каждый удачный выстрел греет душу.

— Прошу простить, ваше превосходительство, если я показался вам дерзким, — решил я сдать назад.

Я конечно о Кондратенко слышал только положительное, но выглядело это всё как-то однобоко. Стессель — козёл, Фок — предатель, Белов — герой, Кондратенко — едва ли не святой. А между тем, коль скоро в генеральских чинах, то однозначно не мягкий и пушистый. Иному в чинах не подняться и с дивизией не управиться. Так что, с ним нужно держать ухо востро, ничуть не меньше, чем с персонажами столь отрицательно прописанными в знаменитом романе.

— Дерзость и молодость, есть суть одно и то же, — заметил генерал Белый, и обернулся к высокому капитану, крепкого сложения с окладистой русой бородой. — Николай Иванович, хватит уже солдатиков мордовать на плацу. Знаю, что без продыху люди учатся у орудий. Пошагали малость и будет. Лучше покажите чем собираетесь удивлять Того.

— Прошу, — сделал тот приглашающий жест в сторону позиций батареи, а за одно подавая знак своим офицерам закругляться.

Леонид легонько подтолкнул меня в плечо, мол пошли, должно быть интересно. А оно и впрямь интересно. Без понятия, чем именно собирается удивлять капитан, но мне тут до всего есть дело, потому как перед взором оживают страницы книги которой я в своё время зачитывался.

Хм. А вот и тот самый малец, из-за которого Порт-Артуром будут болеть миллионы советских граждан от мала до велика. Белобрысый пацан, лет двенадцати выбежал из офицерской квартиры и понёсся по пыльному плацу в сторону орудий, только пыль под ногами вьётся.

Читал я во время сбора материалов, гипотезу, что Степанов придумал свою биографию, а на деле никогда в Артуре не был. Что делает ему особую честь как мастеру слова. Ведь участники обороны крепости верили в написанное им, а неточности относили к литературным допущениям и малолетнему возрасту писателя, из-за чего кое-что в его памяти вышли нестыковки.

Не знаю как оно было в иных реальностях, но в этой вот он, носится по батарее, заставляя отца волноваться и постоянно выискивать сына взглядом. Вообще, не позавидуешь мужику. Он ведь оправил семью, но малец сбежал от матери, вернувшись обратно. Оправлять его ещё с кем-либо родитель побоялся. А если опять сбежит, да на этот раз не так удачно и окажется в руках у хунхузов? Светловолосый мальчик лакомый кусочек, за него можно получить хорошие деньги. Угу. Торгуют тут людьми. Не то, чтобы в открытую, но и не невидаль какая…

Когда поднялись на позиции, стало понятно чем именно хотел похвастать Степанов. Вполне может быть, что автор романа «Порт-Артур» ничего не придумал, а описал увиденное. Залп в две минуты на Электрическом утёсе наловчились производить за счёт отличной выучки личного состава и оптимизации их действий. Но люди быстро уставали и долго такой темп батарея выдерживать не могла. Однако офицеры батареи решили эту проблему за счёт отката орудий, системы тросов и блоков для подъёма снарядов из казематов. Доля физического труда артиллеристов оставалась, но теперь требовала меньших усилий.

— Скорострельность должна увеличиться до одного выстрела в минуту. Максимум полутора. Практических стрельб пока не было, ждём японцев, — доложил Степанов.

— Эк-ка вы намудрили, Николай Иванович, — одобрительно кивнул Белый.

— Ваше превосходительство, нам бы лафеты