Неприкаянный 1 - Константин Георгиевич Калбанов

огромный массив информации, но знать и уметь не одно и то же. К тому же я ведь не артиллерист, а Александр Антонович, имел большой практический опыт. И главное не в крепостной, а как раз в полевой артиллерии.

— Кстати, за всеми этими превосходительствами я совсем забыл зачем просил Леонида познакомить меня с вами, — хлопнул я себя по лбу.

— Уже заинтриговали, — усмехнулся Степанов.

Я пригласил всех выйти на улицу и подведя к пролётке приказал Казарцеву открыть один из ящиков.

— Пять полных комплектов оптических прицелов. Вполне подойдут и к вашим орудиям, — торжественно произнёс я.

— Полагаю, это с «Варяга», — не спрашивая, а скорее утверждая произнёс Николай Иванович.

— Я подумал, что от них куда больше будет пользы здесь, чем на дне рейда Чемульпо.

— Крейсер настолько незначительно пострадал? В газетах было написано, что в результате боя вышло из строя больше половины орудий.

— Не всё столь однозначно. Драться «Варяг» больше не мог. Это факт. Лично у меня есть вопросы по поводу действий моего командира. Но я рассуждаю с позиции мичмана, который не принимал решение, а лишь выполнял приказы. Так что, не берусь судить действия моего командира и придерживаюсь мнения, что каждый должен делать что может. Вы берёте прицелы, или мне поискать для них других хозяев.

— С чего бы вам проявлять такое непостоянство, — всполошился Степанов и подал знак Борейко.

Тот лихо оттеснил нас с Казарцевым и в свою очередь кивнул группе солдат, которые быстренько уволокли подношение, словно никаких ящиков тут только что и не было. Вот, молодцы! Уважаю! Мне оставалось только расплыться в довольной улыбке.

Глава 13

Не дальше морского дна

Мы успели вернуться на квартиру Степанова, где и происходило застолье, чтобы продолжить разговор, когда горнист заиграл боевую тревогу. Офицеры поспешили на батарею, я и Белый решили присоединиться к ним. Леонид из любопытства, всё же полевые пушки не сравнить с орудиями береговой обороны. Я, собственно ради того, ради чего и просил представить меня командиру батареи.

Две сотни солдат в серых шинелях гурьбой бежали по дороге к орудиям. У одного из них уже суетился дежурный взвод. Так-то их основная задача охрана батареи и ведение огня из скорострелок по миноносцам, что частенько по ночам забредают на внешний рейд, в попытках добить «Ретвизана». Но сейчас похоже придётся драться с более серьёзным противником.

— Николай Иванович, позвольте просить вас об услуге? — набегу заговорил я.

— Всё, что в моих силах, — ответил капитан.

— Разрешите отработать за наводчика, и лично командовать стрельбой одного из орудий.

— Хотите проверить, с вами ли ещё ваша удача?

— Удача тут ни при чём. Я знаю, что смогу вести точную стрельбу.

Говорить и бежать, для этого тела чересчур, так что одышка у меня будь здоров. Полагал даже, что мне не добежать до орудий. Тут вроде и недалеко, шагов триста пятьдесят, вряд ли больше. Но всё время в гору, так что приходилось тяжко.

— Будь по-вашему, — после недолгой заминки, ответил Степанов.

Дальше бежали молча. К тому же капитан ускорился, а мне это оказалось не под силу. Больших усилий стоило не сойти с дистанции. Когда я наконец достиг позиций, сумел рассмотреть, что броненосный отряд Того держится в отдалении, готовясь начать обстрел с предельной дистанции, оставаясь при этом вне досягаемости береговых батарей.

Зато шесть крейсеров вполне себе активно приближались к берегу. Цель достаточно неудобная, маленькая, быстроходная и манёвренная. Но именно они-то могли стать нашей добычей. Вообще-то, на них я и рассчитывал. Броненосцы мы сможем только самую малость поколупать. А вот крейсер, даже броненосный, уже качественно так расковырять.

— Александр Антонович, вы со своим взводом в распоряжении мичмана. Как, готовы поступиться правом бить супостата, в ответ на любезность, Олега Николаевича?

— Это за прицелы-то? Да его ещё и расцеловать могу. Только он уж пусть не обижается если я после пройдусь по матушке, — всё же счёл нужным предупредить Борейко.

— Не передумали, Олег Николаевич? У Александра Антоновича слово не расходится с делом, — счёл нужным предупредить меня Степанов.

— Имею привычку отвечать за свои слова, — расплылся в улыбке я.

— Вот и договорились. Ваше крайнее правое орудие. За работу господа.

— Александр Антонович, прикажите на штурвалах и воротах в точности выполнять мои приказания. И не стрелять пока я не прикажу, даже если батарея уже отстреляется.

— Настолько в себе уверены? — смерил меня взглядом Борейко.

— Я привык стрелять самостоятельно наводя орудия на цель, делать это завися от других пока не доводилось, врать не буду. Но если сработаемся с расчётом, то можно попробовать и потопить крейсер.

— Самоуверенное заявление.

— Согласен, звучит не очень. Но я всё же попытаюсь.

— Договорились. Гарбузов! — гаркнул поручик.

— Я, ваше благородие, — тут же нарисовался старший фейерверкер.

— Скажи своим чертям, чтобы все приказы господина мичмана выполняли как мои. Схалтурите, и я вам устрою Кузькину мать.

— Слушаюсь, ваше благородие.

— Олег Николаевич, не буду стоять у вас над душой. Возьму под командование третье орудие. Раз уж так сложилось, то пусть Николай Иванович командует всей батареей.

Я встал на площадку наводчика, и осмотрел механический прицел. Ну что сказать, достаточно непривычно. Но с другой стороны, наставление я прочитал и запомнил от корки до корки, общее представление по обращению с этим орудием теперь имею. В помощь мне богатый опыт из прошлых жизней по обращению с разным стреляющим железом. Так что, разобрался пусть и не мгновенно, но быстро.

— Батарея, слушай мою команду! Цель, головной крейсер! — выкрикнул Степанов.

— Четы тысячи триста, — послышалось с дальномерного поста.

Ага. Времени совсем не осталось. Пора начинать приноравливаться к орудию. Ну, абсолютная память, вывози.

— На штурвалах, опустить орудие на один полный оборот, — приказал я, наблюдая за поведением орудия.

Смещение было минимальным, но я отметил для себя изменение положения ствола. Дальше дело за вычислениями, с чем у меня проблем никаких. Не то, чтобы я мог соревноваться с реальным компьютером, но уж арифмометр точно оставлю далеко позади.

— На штурвалах, половина оборота. Теперь четверть оборота. На воротах, полный оборот влево. Половина оборота. Четверть оборота.

Борейко с любопытством наблюдал за моими манипуляциями. Хотя бы потому что остальные расчёты уже активно наводили орудия на цель, в