Инквизитор. Книга 16. Божьим промыслом. Серебро и олово - Борис Вячеславович Конофальский

Теперь-то всё ему стало ясно, ещё одним влиятельным врагом при дворе стало больше.

— Барон, что с вами? — Сразу заметила его перемену в настроении очаровательная Амелия. — От чего вы потемнели лицом?

— Думаю, как всё тут устроено тонко, пока не узнаешь, чья жена, кому любовница, так в хитросплетениях этих и не разберёшься.

— Так то двор, — вовсе не удивлялась этому госпожа Цельвиг, и снова вела его по лестницам, на сей раз во двор, где стояли кареты, там тоже были люди. — А разве при других дворах не так?

— По-разному бывает. — Отвечает барон своей даме сердца. Он не мог ответить наверняка, там, где он служил в гвардии, измены, флирты и даже поединки из-за дам были делом обыденным, а вот в Винцлау, он про то ничего сказать не мог. И тут генерал говорит ей. — Госпожа моя, есть одно дело, которое нужно сохранить в тайне, но исполнить.

— А что же нужно сделать? — Сразу оживилась Амалия.

У него у самого ещё не до конца сложился план этой затеи, но он всё-таки произнёс:

— Нужно… Нужно будет передать послание одному человеку.

— Тайно передать? –сразу поняла она.

— Именно тайно. Письмо будет без подписи и без обратного адреса. И теперь Амелия уточняет и уже с этакой насторожённостью:

— Уж не женщине ли?

— Нет-нет, то не любовная интрижка, — сразу успокаивает её генерал. — То дело серьёзное. Надобно отдать записку лицу очень важному.

— Герцогу? — Кажется её уже захватила интрига.

— Ну, уж вы размахнулись, нет, конечно, но одному из его ближайших людей. — Отвечает Волков немного задумчиво, и ещё сомневаясь, надо ли посвящать её в его затею. — И надо, чтобы никто не смогу узнать от кого то письмо.

— Так то дело абсолютно простое, — сразу отвечает ему госпожа Цельвиг. — Напишет нам письмо любой писарь в городе, а посыльный принесёт письмо и передаст любому лакею, во дворе. А уж я прослежу, чтобы оно попало тому, кому нужно.

«А дело и вправду простое. — Подумалось генералу. — Такое простое, что можно обойтись и без очаровательной Амалии. И это будет правильно, ибо, чем меньше про то людей будет знать, тем для дела будет лучше. А для меня спокойнее».

И тогда он говорит ей:

— Как прекрасно, что вы у меня есть, моя дорогая. Если я на то дело решусь, так обязательно буду просить у вас помощи.

Она снова хотела его куда-то тащить по бесконечным лестницам и коридорам, но он просил пощады, и откланялся, обещая найти её непременно. Сам же спустился во двор, к карете, и с удивлением обнаружил, что фон Готта во дворе нет. Хотя он обычно торчал у коновязей, если был не при нём. Тогда барон спросил у кучера, был ли тут оруженосец, может отошёл куда? Но кучер сообщил хозяину, что господина фон Готта нынче он во дворце не видал. Волков тому подивился и велел везти его домой.

Глава 17

— Что же вы не едите? — Интересовалась у него баронесса, и тут же одёргивала сыновей. — Прекратите, барон, немедля. Опять вы за своё⁈ Хайнц, вы тоже… А ну, перестаньте пачкать скатерть. Кому я говорю… Вы только господина своими проказами расстраиваете!

Полдень. С кухни тянет от печи жаром. И без этого пекло. А тут и вовсе хоть задыхайся. Генерал никогда не жаловался на аппетит, но сейчас он лишь пьёт вино, разбавленное один к трём. И потом зовёт:

— Мария!

— Да, господин. — Ключница появляется из кухни.

— Нет ли у тебя там льда?

— Нет, господин, — отвечает Мария. И в её голосе он слышит огорчение, ключница жалеет о том, что не смогла ему помочь. — Но ежели надобно, я могу послать к молочнику, думаю, у него в погребе может быть.

Но Волков лишь машет рукой. «А вот во дворце у герцога всегда есть лёд». Генерал чувствует себя нехорошо, и то не хворь плоти. Все лекарства, что выписал ему Ипполит, он пьёт исправно, и, кажется, они помогли. А плохое самочувствие…

Это всё чёртов двор. С тех пор, как он приехал сюда, его не покидало чувство, что он ведёт войну. Ведёт и не знает, как её выиграть, как её закончить. Одна опасность обрушивается на него за другой. И первая из тех мыслей, что лишали его аппетита…

«Какого дьявола сеньор интересовался его родством с Брунхильдой, родством с Агнес? Что вынюхивал, зачем спрашивал? — Всё это было очень, очень неприятно… А он ещё отказался от его предложения возглавить гвардию посольства. Герцог, как и все высокородные, очень не любил отказов. Может потому и начал спрашивать про семью, намекать: дескать, я всё знаю, ты уж не упрямься, дурачок. — О-о… Тут не только есть перестанешь, тут чесаться начнёшь!» Дальше шли «интересные» встречи обер-прокурора с погаными маленами. О чём негодяи там говорили, к какому решению пришли? И кто вообще был главный зачинщик нападения на Брунхильду и племянника. В том, что эти мерзавцы не остановятся, Волков был уверен.

«Затихнут — да. Наверное. Уберутся в свои крысиные норы, полагая, что герцог их и на этот раз укроет от возмездия. А когда поймут, что всё прошло, улеглось, и кара их миновала, так снова примутся за своё. А как не приняться, если на кону титул и земли»? Но и это было опять же не всё.

Принц. Мальчишка и глупец, затеял истинную дурость, опасную для генерала, которую надо было обязательно пресечь, но при том, ни в коем случае не поссориться с юным балбесом. Потерять одного из немногих друзей при дворе было для него сейчас… Истинной катастрофой.

«Вот и думай, где спокойнее, на войне или при дворе?»

Причём на войне, он знал, что делать… У него был целый арсенал действий от вкапывания в землю и окружения себя частоколами, до скорых ночных маршей и атак с ходу, не перестраиваясь из походной колоны. А тут «Наберитесь терпения, друг мой, подождите».

Ждите. Лучшего способа отдать инициативу и придумать невозможно. Даже находясь в осаде, он не стал бы сидеть сложа руки и ждать. Так можно дождаться только неожиданного удара.