Обратный отсчет - Токацин

Гедимин мигнул.

— Откуда знаешь, что сработает?

— Сам же рассказывал — ипрон мешает телепортации, — Айзек с ухмылкой тронул переборку. — Ипрона на все загородки не напасёшься, но — у плотного защитного поля свойства схожие. По крайней мере, по отношению к «омикрону» и «сигме». Так что — думаю, наружу оно тебя не выпустит. Постарайся только в него не врезаться!

«Легко тебе говорить,» — Гедимин покосился на трубку телепорта и прикрыл глаза.

— Ter, du, un… Attahanqa!

Что-то сжало сармата со всех сторон и выдавило сквозь пальцы. Он был сферой, повисшей на миг посреди отсеков, переборок, труб и кабелей — а за ними, совсем рядом, начиналась непроницаемая чернота. Он шевельнулся так осторожно, как только мог, смещаясь вправо — и выпал в пустом помещении, зацепив локтем стену. Это было уже после «конденсации»; переборка затрещала, сармат встряхнул головой и выпрямился. Издалека донёсся довольный возглас Айзека.

— Вижу! Стой там, я иду!

Айзек прибежал секунд через пять — Гедимин только и успел осмотреть слегка поцарапанную переборку и оглядеться.

— Три яруса вниз, — объявил сармат, заходя в отсек с сигма-сканером наперевес. — Стой-стой… Да не дави так трубку, сломаешь!

Гедимин разжал пальцы, глянул на телепорт — корпус, и впрямь, немного деформировался.

— Стене досталось после приземления? — Айзек направил луч на переборку. — Или ты в неё и вывалился?

— После, — Гедимин покосился на локоть. На белом фриле царапин не осталось — только серая пыль.

— То-то и я вижу — импульс не тот, — пробормотал сармат, выключая сканер. — Ну, как оттуда ощущаются экраны? Ты вообще их видел?

Гедимин кивнул.

— Чёрные. А вот за ними ни кварка не видно. Может, так оно и работает…

Айзек радостно усмехнулся.

— Значит, гипотеза верна. Ладно, давай на стартовую точку. Попробуй сместиться куда-нибудь ещё.

…Быть то ли клубком проводов, то ли одним гигантским глазом было по-прежнему неуютно — чем дольше Гедимин пытался задержаться в таком состоянии, тем чаще колотилось сердце, когда сармата выбрасывало в осязаемый мир. С десятого прыжка получилось определять направление с точностью до десятка градусов. «Точка выхода,» — думал сармат, по пути к стартовому отсеку вспоминая последнее перемещение. «Её высота над опорой. Кажется, она задаётся высотой в точке входа. Где были… глаза? Мозг? Может, само устройство?.. В общем, на той же высоте оно и будет. А вот что именно — сейчас проверим.»

— А перекинуть себя в заданный отсек сможешь? — спросил Айзек — у него была своя программа экспериментов. — Вот в этот, например. Он широкий, есть место для манёвра.

— Вот чтоб тебе маневрировать с глазами по всему периметру, — беззлобно проворчал Гедимин, поднимая телепорт к потолку. «Скорее всего, мозг и глаза ни при чём. При чём — излучатель. Попробуем…»

В отмеченном отсеке он грохнулся с полуметровой высоты и на ногах не удержался — сел на пол. Перекрытие загудело. Гедимин посмотрел на свою руку — кажется, он опустил её ещё там, «на тропах», когда был мотком проводов — и досадливо сощурился. «Хорошо, отсек высокий. Не то оторвало бы мне голову. Вот как проконтролировать положение частей тела, если там их нет?»

— А теперь держи эту штуку у пола, — деловито сказал Айзек, зайдя в отсек. — Перемещайся сидя.

— А если меня в перекрытие вмажет? — нахмурился Гедимин. Айзек беспечно махнул рукой.

— А ты выбери, где потоньше. Ну, или опробуй сначала на переборке. Они тут временные, хлипкие, — по-любому твой панцирь прочнее.

— Экспериментатор, мать твоя колба, — проворчал Гедимин, оценивающе приглядываясь к переборкам. «Положение тела перед переходом и после. Если удастся не менять его… Чем я вообще двигаю, когда я там, внутри? Попробовать меньше дёргаться…»

Он растянулся на полу, прижимая телепорт к груди, — почему-то руки оказались скрещены на ней, и почему-то сармат ещё «на тропах» перекатился на спину. Он отдышался, поднялся на ноги, осмотрел место падения, — на перекрытии остались царапины. Дотянувшись до лопатки, Гедимин нащупал мелкую пыль. «А ведь это рилкар,» — сармат провёл пальцем по оцарапанной плите. «Он куда как прочнее моей верхней обшивки. При столкновении должно бы её ободрать. Странно…»

— Тебя перевернуло, — отметил Айзек, занося новые данные в журнал. — Видимо, прямо там. Наверное, перекатился, когда смещался к нужному отсеку. Ты там совсем шарообразный или скорее продолговатый?

— Я там… — Гедимин поморщился — ощущения тяжело переводились в слова. — Будто размяли, распустили на ленты, а потом обратно смотали. Не знаю, где там у меня что. Кажется, что везде.

Айзек поцокал языком.

— Это больно?

— Не. Но и приятного мало, — Гедимин покосился на исцарапанный пол. — Странно, что мне не стесало обшивку. Рилкар ведь прочнее.

— Ага-а… — сармат просканировал пол и щёлкнул по переборке. — А всё-таки попробуй со стенкой. Только не всем собой, ладно? Осторожно, одним пальцем. Если что, пришьют.

Гедимин хмыкнул.

— Что там ты говорил про технику безопасности?

…Сфера-«глаз» снова висела в пространстве, ни с чем не соприкасаясь. Гедимин пытался обнаружить у себя хотя бы лёгкие. «Чем я тут дышу? А может, не дышу?» — сармат сощурился бы, если бы у него были веки. В этот раз ему удалось замереть — и хотя ему было не по себе, через пару секунд тревога начала отступать. Удушья он, по крайней мере, не чувствовал. «А если так и останусь?» — подумалось ему секунде на третьей. «Надо всё-таки… Ага, вон та переборка. Осторожно протянуть к ней палец…»

Первое, что он услышал, был громкий треск, а за ним — шипение. Сармат стоял в дыму испаряющегося фрила. С двух сторон от него была оплавленная переборка. Трещины от сармата протянулись во все стороны; если бы не оплавление, фриловое крошево давно бы осыпалось. «Мать моя колба!» — Гедимин шевельнул плечом, вдохнул поглубже, убеждаясь, что лёгкие на месте, и кусок переборки из них не торчит.

— Стой-стой-стой! — завопил Айзек, влетая в отсек. — Не вылезай! Не ранен?

— Вроде нет, — Гедимин замер под лучом сканера. «М-да, протянул, называется, палец…»

— Лучевой всплеск, — Айзек показал застывшему сармату дозиметр. — Вот аккурат когда ты сюда влип. Ровно из этой точки… ну-у, точнее, периметра. Периметра тебя. Вылезай!

Остатки переборки посыпались на пол.