Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

И я… Отказался, однако. Продолжил работать в составе разведгруппы. И вот — ранение на боевой задаче. Был эвакуирован, отправлен на лечение в госпиталь. Переправить на большую землю меня не успели, хотя собирались.

И тут перед глазами вспыхнуло.

Глава 10

— Тут пайки у них с собой, — проговорил Вирус, копаясь в рюкзаке одного из убитых врагов. — По-видимому надолго собирались.

— Диверсанты, — ответил второй боец. — Прут и прут, блядь. И чего им в этой части города, медом намазано? Тут ведь нет ни хрена, просто жилые кварталы.

Мы были в южной части города, недалеко от побережья. Только что закончилась очередная стычка с бойцами ЧВК «Whiteground». Исконный враг, истинный, еще со службы в ЧВК «Волк». Уебки конченые, в отличие от морпехов, у которых есть хоть какие-то понятия о том, как вести войну, эти — отморозки.

Действительно — диверсанты, шли стандартным, как они сами говорят, юнитом в шесть человек. И явно что-то искали.

Мы тоже диверсанты, и тоже идем на их территорию. Другое дело, что захваченная территория располагается на нашей земле, в Крыму. И наша цель — уничтожить их систему защиты, которую эти уебки успели развернуть. А потом уже мы сбросим их обратно в море.

И они ведь постоянно атакуют. Обороны на море уже нет, флот практически полностью уничтожен. Берег буквально перепахан нашей артиллерией, но они своим напором умудрились отбросить нас. Высадились, и теперь упрямо огрызаются.

Но мы выдержим, в этом сомнений нет. Даже наоборот, у нас другая цель. Перемалывать их силы постепенно, чтобы этих ублюдков отправляли обратно в Америку в запечатанных гробах, которые потом накроют их звездно-полосатыми флагами, зароют в землю на военном кладбище и поставят сверху белый обелиск. Как и всегда.

Мы держимся тут именно для этого. Потому что пока они атакуют тут, то не могут перенаправить своих войск для атаки на другом фронте. Северном, на границе со Швецией и Норвегией, на Кавказе, на Прибалтийском или в Европе, куда мы проникли достаточно далеко.

И как и всегда, потери у них гораздо больше, чем у нас. Так почти всегда — обороняющиеся теряют гораздо меньше, чем наступающие. Это в Европе ситуация стандартная: две глубоко эшелонированные обороны, постоянно ебашит арта и дроны, а в гости друг к другу периодически ходят ДРГ и ДШРГ. Чисто посмотреть, у кого пайки вкуснее.

Дурацкая шутка, но в ней есть какой-то смысл. Потому что пайки мы, например, в действительности заберем. Потому что с поставками бывают проблемы, а мы так вообще ушли в глубокий рейд, и можем задержаться на неделю, а то и больше.

— Забирайте, что есть, — проговорил я. — И патроны возьмите. Если что, на их стволы перейдем.

Я тут командую. И званием выше чем все остальные. Но в штабе не сижу, работаю в поле, несмотря на то, что человека с моим опытом пытались туда перевести, и не раз. Наверное, если я словлю осколок в живот, мне отхуярит ногу или руку так, что ее придется заменять на протез, то придется принять предложение.

Меня никто не спишет. Я солдат ебаной Третьей Мировой Войны. И даже если что-то случится, то руку пришьют как-нибудь, благо возможности медицины сейчас гораздо лучше, кость заменят на титановую, и отправят дальше работать. Как и любого из нас. Дороги домой нет вообще.

Наклонившись, я стащил со спины небольшой рейдовый рюкзак, переложил в него гранаты — пожалуй, вообще главная ценность при штурме. Скинул и пару пайков, благо готовые блюда в плотной полиэтиленовой упаковке много места не занимают. Наши далеко не такие компактные.

Пять минут на мародерку, и двинули дальше по плотной бетонной застройке, местами перепаханной артой настолько, что даже прочные дома сложились и перегородили дороги грудами обломков.

Каждый прикрывает, каждый внимательно смотрит по сторонам. На всякий случай я вскидываю автомат, на котором стоит компактный тепловизионный прицел, осматриваю окрестности. Есть, наверное, плюс в том, что через теплак ты человека не видишь, и не думаешь, кем он был раньше. Только белое световое пятно.

Но это для начинающих плюс. Я уже привык убивать, и на сантименты времени у меня не было. Это моя работа, и я делаю ее хорошо.

Мы прошли через одну улицу, вторую, постепенно двигаясь в сторону побережья. Там — мобильная база американцев, здоровенная такая платформа, как в старых компьютерных играх. Со встроенным вооружением, небольшими кубриками, в которых можно жить. И у нас есть вакуумный заряд, который мы должны под эту штуку заложить. Страшная штука, деформирует пространство в узловых точках, генерирует область полной пустоты, которая существует считанные доли секунды, а потом резко схлопывается, втягивая в себя все вокруг.

Тот кто попадал под него, уже не расскажет. Потому что его расщепило нахуй на атомы. Но такого оружия у американцев, к счастью, нет. Не успели разработать. А вот наши достали старую технологию с пыльной полки, довели до ума в краткие сроки, и вот теперь мы с ней работаем. Там не то, что мобильной платформе хватит, там можно небоскреб сложить, если взорвать эту штуку в подвалах у несущих конструкций.

Еще одна улица, чисто. Вторая, третья…

И тут впереди мелькнуло пятно. Не белое, красное — холоднее, чем человек. И слишком большое для него. И оно с каждой секундой становилось все больше, потому что приближалось к нам.

— Контакт! — проговорил я, и мы бросились в разные стороны, прячась за бетонными обломками.

— Люди?! — спросил Вирус, шепотом.

Не уверен, что солдат НАТО можно называть людьми в полной мере этого слова, как по мне, так нелюди это конченые. Но сейчас мы имели дело не с человеком в прямом смысле этого слова.

Скоро в поле зрения появился монстр, страшная тварь, высотой метра в четыре, с длинными ногами, которые торчали не из жопы, а прямо из середины туловища, да еще и изогнуты были под прямым углом в коленных суставах. А вместо рук — недоразвитые конечности. Да еще лупатые глаза и огромная пасть, которой эта тварь может перекусить человека.

И я даже видел, как это происходило.

— Отходим? — спросил Фор.

— Ждем… — пробормотал я.

Наши автоматы против нее буквально бесполезны. Пули просто завязнут в толстой прослойке жира и мышц. Тут нужно кое-что потяжелее.

Лишь бы не услышала, не почувствовала. Шуметь нам нежелательно на самом деле. Лучше идти тихо. Только вот не получается. Сперва с импортными закусились, правда порвали мы их за