Первая волна - С. К. Дометкин

преследование. Я разрешил, попросив быть осторожнее. В конце концов, пусть получает боевой опыт. Ну а мы на следующий день выступили в сторону столицы. Воевода преследовал врага ещё три дня. Враг отступал бегом. Удалось убить ещё около пятисот воинов. Наши потери исчислялись полусотней убитых и сотней раненых. Остатки армии вторжения сели на корабли. Всего около семи тысяч. Как только армия погрузилась, корабли вышли из бухты. В бессильной злобе погрозив им с берега кулаком, воевода приказал двигаться к столице. Даже если они высадятся опять, это уже ничего не изменит. Но мы ошиблись.

Флот Повелителя взял курс на Порт. Среднему сыну нужна была хоть какая-то победа. Тем более, он был уверен, что всё моё войско здесь. Но в Порту собралось шесть тысяч ополчения, тысяча пехоты, триста стражников гарнизона, двести матросов будущего флагмана флота (уже почти готового) и сотня сорванцов Океанской школы. Десять больших катапульт ждали свои цели. А в самом порту высилась защитная башня и несколько простых укреплений. Волнолом позволял войти одновременно только десяти кораблям. Сорок семь кораблей повелителя вошли в гавань на рассвете. Но их уже ждали. Такой флот не спрятать. Семидесятикилограммовые снаряды десяти катапульт понеслись в пристрелянные точки. Тяжёлые камни проламывали борта и ломали мачты. Забарахтались в воде первые жертвы. Жертвы, потому что Лами-ра, глава Порта, перед рассветом приказал сбросить у входа в порт внутренности свиней со скотобойни. Так что теперь там было не протолкнуться из-за акул. На тонущем корабле (одной мелкой посудине хватило первого же камня) кричали так, что слышно было на верхушке башни, откуда Лами-ра руководил сражением. Ветер был слабый, так что катапульты выстрелили ещё дважды.

Будь кораблей поменьше, они бы уже уплыли восвояси. Последний залп был сделан сосудами с горючей смесью. Пять кораблей пылало, два тонуло, четыре потеряли ход и просто качались на волнах. Лами-ра приказал их добить, приказав стрелять по очереди сразу десятью катапультами в каждый корабль. С причаливших к пирсам кораблей хлынула волна пехотинцев. И наткнулась на укрепления. Сделанные из камня стены отделяли собственно порт от города. Небольшие башенки позволили разместить там лучников. В промежутках между ними, закрывшись высокими щитами, стояли пехотинцы и ополченцы. Сошедшие с кораблей воины Повелителя были потрёпаны предыдущими сражениями и морской качкой. Дорога перед ними была нарочно усеяна всяким мусором. Сверху падали стрелы, а щиты нападавших были брошены ещё при отступлении к Лазурной бухте. И всё равно битва была жестокой.

Ополченцы с Кровавой не отступили. Вместе с ними в строю стояли подросшие сыновья горцев. Тысяча регулярных войск сразу запела про крокодила и пошла вперёд. А местные поклялись ещё накануне, что умрут, но не пропустят врага в город. К полудню все выдохлись. Войско Повелителя вернулось на корабли и под ругань Лами-ра покинуло бухту. Снарядов у катапульт не осталось. Одиннадцать кораблей затонули в акватории порта. Из них четыре боевых. Тридцать шесть кораблей везли остатки войска домой. Остров Торговцев отозвал свой флот из наших вод, но не позволил Мак-ра преследовать проигравших. Об этом я узнал уже в Руте. По дороге мне опять стало плохо и меня везли в столицу три недели. Войско подошло к городу вместе со мной.

Война была выиграна. Войска разошлись по гарнизонам. Ополчение распущено. Флот пошёл в Порт за пехотинцами. В строю осталось шесть тысяч воинов регулярной армии. Пятьсот раненых смогут встать в строй через два-три месяца. Учебный лагерь, возглавляемый Рик-ра, бывшим тысячником волков, должен был дать ещё тысячу через три месяца. Вот на три месяца и было объявлено затишье. Мне наконец стало лучше. Все это время Лили не оставляла меня ни на миг. В ночь, когда я стал сомневаться что выпутаюсь, она мне шепнула «Мы уйдём вместе.»

Глава 19

Но всё закончилось выздоровлением. И вот я полусидел на своём ложе, поедая своё любимое блюдо из птички, а она смотрела на меня и улыбалась.

— Скажи, Рапи, — неожиданно спросила она, — а ты мог бы запретить проституцию в Доме?

А вопрос то не её. Ещё один советник взялся поучать мою жену? Надо говорить как можно естественнее. Потом разберёмся.

— Наверное. Но она бы не исчезла. Стала бы тайной. Заправлять этим смогли бы бандиты. А из своих доходов они платили бы стражникам. Девушек начали бы воровать и заставлять этим заниматься в имениях рядом с городами. Пришедших чиновников могли шантажировать одним фактом появления в подпольном заведении. Запрет ничего не даст. Но ты можешь помочь с этим бороться.

— Я!?

— Конечно! Пора организовывать следующий конкурс поэтов. Вот и предложи одно из стихотворений написать на тему семьи, любви, верности. А ещё лучше, если это будут песни. Воины поют во всю во время боя, горожане тоже будут петь. И возможно кому то эти песни откроют глаза на красоту правильных отношений. Кстати, с наследником всё в порядке?

— Да. Он замечательный. Ты всё время о нём спрашиваешь.

— Ну так заниматься им некогда. Вот подрастёт, буду учить.

— Рапи, я не обижусь, может тебе взять ещё одну жену?

— Лили, не обижай ни меня, ни себя. Всё хорошо. О проституции тебе сказал помощник Томи?

— Да…ой…он просил не говорить…

— Вот и сделаем вид, что ты и не говорила. И про стихи сама придумала.

— А ты напишешь потом для меня…Я иногда читаю тот список…Он такой…

— А знаешь, я кажется, выздоровел. Ну-ка иди сюда!

Вечером Бак позвал ко мне Томи и Аки. Бак караулил на входе. Ром и охрана стояли в двадцати пяти шагах.

— Томи, кто посоветовал тебе наставника Лои?

— Жрец монастыря в горах. Известный своим праведным образом жизни.

— Хорошо. А наставника Лили?

— Жрец другого монастыря.

— А что между ними общего? Только подумай серьёзно!

— Ну… в обоих монастырях живут дочери прежнего Владетеля.

Приехали. Ну я и…

Томи был очень зол. Немного помявшись, он признался, что у него есть двести жрецов, обученных для боя. Видел я этих жрецов. Всё думал, как бы гвардию из таких набрать. Им и оружия не надо. Так вот с этими жрецами он отправится в паломничество по монастырям. На их территории его слово даже важнее моего. Он сам будет вершить суд и расправу. Я разрешил ему допрашивать всех. Сам я с гвардией прибуду в старую столицу через тридцать пять дней. Там и закончим с этим делом. Наставника Лили Томи с утра уличит в каком-нибудь грехе и отправит в ближайший монастырь молиться до своего возвращения.

Болеть стало некогда, так что поправлялся