Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— С регенерацией шутки плохи. Лучевая травма — и так большой риск по эа-мутации… Заросток заложим, через неделю сформируется — пересадим.

«Неделя?» — Гедимин посмотрел на повреждённую руку. «Кровяной камень отрастил бы за день…»

— М-да-а, — протянул Айзек, недовольно щурясь на Гедимина. — И что теперь? На неделю оставить тебя тут?

Медик беспокойно зашевелился.

— Если он приписан к «Вайтроку» — там своя больница есть. А тут и без посторонних ликвидаторов…

Гедимин поднялся на ноги. Боли в пальце он уже не чувствовал, а вот плечо от блокатора ныло. «И ещё перчатку попортил,» — он посмотрел на срезанный напалечник и поморщился. «Надо найти и приварить на место. Где-то в шахте оно валяется, не в стене же застряло…»

— Руку держи у груди, — велел Айзек. — А то опять польётся.

— Да не, там всё уже перекрылось, — на секунду оглянулся на них медик. Гедимин согнул руку в локте. «Палец — ерунда. А вот блокатор… До утра от меня проку не будет.»

— Надо найти кусок, — буркнул он, едва за ним и Айзеком закрылись гермоворота. — Посмотри сканером. Упал, наверное, в шахту…

Айзек хмыкнул.

— Повезло, что не вся рука! Не знаю, как ты умудрился засунуть туда только палец. Я за такие тонкие манёвры даже не возьмусь. Иди-ка ты…

— Данные, — Гедимин недовольно сощурился. — Был выброс теплоты. И дозиметр что-то показывал…

— Гамма-выброс он показывал, — Айзек легонько толкнул Гедимина в плечо, направляя в лабораторию. — И такой, что аж я увидел. Прошило три переборки. Не слышал верещания?

Гедимин качнул головой.

— Мой не верещит. А если твой… — помрачнев, он быстро огляделся по сторонам и потянулся к дозиметру. — Проверь на заражение. И… что с омикроном? С сигмой?

— Иди в лабораторию, — Айзек снова толкнул его в плечо. — Посиди тихо, пока не вернусь. Без новых опытов, ладно? С этим бы разобраться…

…«Вот что во всех этих экспериментах плохо…» — Гедимин попытался ещё раз приладить неуклюжую руку к ремонтной перчатке. «Что потом сидишь, как дурак, и ничего не можешь. А ведь хотел проверить только на скафандре! Может, надо было что-то в руку взять? Тыкать в ипрон предметом, а не пальцем?»

Айзек положил на стол сигма-сканер и на вопросительный взгляд Гедимина покачал головой.

— Нет ничего в шахте. Уж кусок кеззия не затерялся бы. Пусто. Сказал строителям. Наткнутся — принесут. Но мимо них ничего не падало. А они бы услышали.

— Из стены не торчит? — угрюмо спросил Гедимин. Айзек отмахнулся.

— Ту сторону я проверил. Там даже дырки нет. Будто слой в сорок атомов всё поглотил. И вещество, и энергию. А там ещё и рентгеновский всплеск был…

Он тронул сармата за запястье, поддевая пластины.

— Давай приборы. Сверимся.

… — М-да, нехило рвануло…

В кювете лежал обрезок рилкара. Стеклянистая пена с края уже затвердела, но обломок ещё излучал тепло.

— Полторы тысячи градусов… Неудивительно, что стена потрескалась. Ты слышал грохот?

Гедимин качнул головой. На рилкар он глянул мельком и тут же о нём забыл. Его занимали только сканы — целая серия, разделённая на микросекунды, — раскалённый металл и расходящееся от него облако квантов.

— Слой в сорок атомов, — Гедимин покосился на палец. — Пусть сорок атомов на срезе перемололо на кванты. Остальное где?

Айзек пожал плечами.

— Завтра посмотрю в том пространстве. Может, где завалялось. Но… — он щёлкнул по экрану передатчика, снова собирая все сканы в один файл. — Похоже, перемололо всё — и с концами. Я думал, какие атомы застряли в ипроне, но — их бы сканер углядел. Пусто. Разобрало на «гамму», «рентген» и «сигму».

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, глядя на лист ипрона. Это была пластина из его же скафандра, небольшой щиток, куда толще, чем экранирующий слой в той переборке. «А если бы соприкоснувшийся кусок был больше? Меня целиком оно бы перемололо? Город бы точно снесло…»

— И всё-таки не стыкуется, — пробормотал Айзек, отрываясь от экрана. — Дай-ка руку, просканирую…

— Мало энергии? — Гедимин протянул неповреждённый палец. — Но если большая часть вышла в «сигму»…

— Всё равно мало, — качнул головой Айзек. — Если только твой палец, и правда, валяется в том пространстве. Или излучение ушло куда-то… туда. Надеюсь, с той стороны не было никакой… населённой местности.

Гедимин поёжился.

— Почему ипрон не расступается, как другие вещества? И… — он покосился на потолок. «А если, например, телепортироваться в толщу ирренция…»

— Рванёт, — сказал Айзек, будто прочитав его мысли. — А с ипроном… ну, вот такой он. Все эти сигма-взаимодействия… Их надо бы изучать научным институтом. А не двумя сарматами-недоучками. Иди всё-таки спать! Любопытство ты удовлетворил, пальца лишился, — надо когда-никогда и отдыхать.

10 марта 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Даже и не думай, — сказал Айзек, бросив на матрас стопочку ипроновых щитков. Остальные блестели за его спиной — на самоходной тележке.

— Никаких телепортаций, пока тебе не пришьют палец. Там и так координация никакая, а ещё с свежей травмой…

— Будто ты там хорошо координируешься, — буркнул Гедимин, нехотя вскрывая скафандр. Айзек одобрительно хмыкнул.

— Давай, влезай в ипрон. Вот тебе второй сканер. Будешь следить. А я… ну, в ипрон постараюсь не вляпаться. Что мы сейчас делаем? Собираем пульсации на выходе. Остальное — побоку.

…Сканирующий луч, не нащупав чёрной стены в ожидаемом месте, проскочил насквозь широкую шахту и упёрся в черноту на другой её стороне, за ячейками пустых отсеков. Там проступило пятно редкой ряби, разошлось, и Гедимин увидел белесую точку и шевелящийся силуэт. Айзек вывалился с другой стороны шахты, огляделся, ощупал себя