Объект 11 - Евгения Аннушкина

Альфар как-то странно усмехнулся.

— Свобода? А ты знаешь, что это такое?

— Не собираюсь вступать в философские диспуты, — отрезала я. — Я знаю, чего хочу. Мне этого достаточно.

Он помолчал, задумчиво разглядывая меня. Я возобновлять разговор не спешила. Это они искали встречи, не я. И явно не для разговора по душам. Вот и отдам инициативу принимающей стороне.

— Ты же знаешь, что с тобой будет?

У меня было несколько вариантов, и ни один мне не нравился.

Альфар нервно прошелся вдоль стены, и я не смогла удержать удивления. Впервые видела его настолько нервничающим.

— Самое большее, что я могу для тебя сделать, это добиться заключения на Ц189. Сама понимаешь, за предательство положена смерть, но ты все еще часть проекта “Новое поколение”.

— Ценный набор генного материала, — поправила я. Продрала внутренняя дрожь. Снова перед глазами встало видение ровных рядов инкубаторов, рядом с которыми светились информационные дисплеи. И голос Седьмого: “К сожалению, выживаемость эмбрионов все еще не превышает десяти процентов…”

— Как и все мы, — тихо сказал Альфар. И добавил уже громче: — И мы все рады служить Империи до последней капли крови!

Выдавила из себя улыбку. Нам всем одинаково промывали мозги. Если бы не болезненная тяга Седьмого к знаниям, мы бы сейчас любили Пхенг в унисон.

— Не делай глупостей, — попросил бывший друг. — Это в твоих интересах. Мы сейчас направляемся к Эврике. Там решится твоя судьба. Сама понимаешь…

— Если буду хорошей девочкой, то меня убьют не сразу, — понятливо кивнула я. — Чего же тут непонятного. Все ясно.

Альфар долго и серьезно смотрел на меня, но все же покачал головой и молча вышел из каюты. Я снова осталась одна.

Легла на койку, отвернувшись к стене. Выровняла дыхание. Наблюдающие за каютой через камеры не увидят ничего, кроме моей спины в почти родной черной форме.

Несмотря на внешнюю неподвижность, я напряженно размышяла. Что бы там ни думал Альфар, но чем вернуться в лаборатории Белого крыла, лучше сдохнуть. И сдохну я на своих правилах, сражаясь, а не тогда, когда те, кто считают себя моими хозяевами, решат меня милосердно прикончить.

Повернулась на бок, поджала ноги, сворачиваясь в позу эмбриона, словно мне страшно и плохо.

Почти не соврала. Сейчас мне будет очень-очень плохо.

34

Прижала скованные руки к груди, нащупала пальцами ключицы. Выдохнула.

Зря Шиндари посмеивался над моей страстью к маникюру. Оружие, которое у тебя нельзя отнять, дорогого стоит.

Острые укрепленные ногти впились в кожу, сильнее, еще… Выступала кровь, тут же сворачиваясь, у меня в планах не было смерти от кровопотери.

Я считалась самым неудачным экспериментом проекта “Новое поколение”, не умела ни двигать взглядом предметы, ни общаться напрямую с техникой. Просто очень здоровая девочка, к которой не липнет никакая зараза и мгновенно затягиваются все ссадины, не оставляя шрамов. Я же довела эту способность до совершенства, выжала из мутации все, на что была способна.

И никому об этом не сказала.

Под ключицей нащупала небольшую капсулу. За эту крошечную штучку я отвалила немалые деньги. Но за страховку нельзя переплатить, особенно если это портативная электронная отмычка в герметичном контейнере. За то, чтобы ее сделали в достаточной степени компактной, я переплатила вдвое. У того чудо-мастера я до сих пор числюсь в любимых клиентах. Он клялся, что за такие деньги готов воплощать любые самые безумные мои идеи.

Крови вытекло мало, да и та почти вся впиталась в черную ткань. Самым сложным оказалось не выдать себя. Не кричать, не дергаться… Надеюсь, редкие судороги со спины были похожи на рыдания.

Теперь осталось только ждать. Тело, приученное к многочасовым засадам, не обращало внимания на неудобства вроде жесткой койки, тем более, что на “Осе” была не сильно мягче. Терпение было вознаграждено: мелкая вибрация прошила корабль, а вместе с ним и живые организмы, время растянулось патокой, а затем сжалось в точку. Мгновение — и сердце заходится, как после марафона.

Еще в том самый момент, как я почувствовала, что разгоняются прыжковые двигатели, разломила контейнер. У меня в руках оказалась универсальная магнитная отмычка, которую я немедленно испытала на наручниках. Те не расстегнулись, но связь между ними исчезла, и руками я снова могла действовать свободно.

У меня буквально пара минут, пока корабль находится в подпространстве, и вся команда сосредоточена на прыжке.

Не обращая внимания на вибрацию, прижалась к двери, отсчитывая мучительно долгие мгновения, нужные приборчику, чтобы подобрать код к замку. Наконец та неохотно отъехала в сторону. Теперь скорее к спасательным капсулам, времени оставалось все меньше. Корвет стремительно преодолевал немыслимые расстояния и должен был вскоре выйти из подпространства.

Я торопливо, но уверенно шла по переходам до последнего закоулка знакомого корабля. На подобных я летала не раз, и знала, что все они устроены одинаково, чтобы команда, приписанная к новому борту, не путалась в плане. Попасться кому-нибудь на глаза я не боялась. Сейчас черная форма играла в мою пользу. Крови на ней видно не было, а короткостриженная женщина в черном не вызовет подозрений.

Мне оставалась буквально пара поворотов, когда ноги внезапно оторвались от пола. Магнитными ботинками, в отличие от формы, меня не осчастливили, и коротким миг невесомости стал ожидаемой, но от того не менее досадной неприятностью. Добиться того, чтобы в момент выхода из подпространства не вырубалась искусственная гравитация, инженеры пока так и не смогли. Приходилось мириться с этим фактом, и пристегиваться на время прыжков.

Корабль вышел из подпространста. Теперь мы во многих тысячах световых лет от Эдема, и как минимум от этого корвета Шиндари и компании ничего не грозит.

Совесть и то, что называют человечностью — очень неудобные в использовании вещи.

Для меня же это стало сигналом, что время вышло. Вот-вот мой побег обнаружат. И на этот раз попросту погрузят в анабиоз до самой Эврики.

А оттуда мне точно не выбраться. Я уже сбегала, и не раз, и за мной будут