Генеральный попаданец 2 - Ал Коруд

На самом деле, 30 двигателей были сильной стороной советской лунной ракеты. Дело в том, что в 1960-х реально надежных мощных двигателей ни у кого не было: все расчеты показывали, что отказы будут. Именно чтобы их компенсировать, первая ступень Н-1 получила 30 двигателей — из-за чего была мощнее, чем у «Сатурна-5». Смысл «избыточности» был в том, что при неисправности четырех из 30 двигателей при старте Н-1 могла вывести свою полезную нагрузку в космос. При отказе даже одного из пяти F-1 «Сатурн-5» неизбежно упал бы. Этого не случилось, благо он летал всего 13 раз. Но вспомним: первые 24 полета «Шаттлов» подряд тоже прошли без катастроф. Что не помешало им дать больше погибших, чем любой другой носитель в истории.

Так что вопрос отставания скорее не технический, а организационный. Еще года три назад можно было решиться продолжить гонку, но нынче поздно. Для меня предельно ясно, что прекращать этот бардак надо именно сейчас. Руководство я страной или нет? Это мое право и обязанность принимать тяжелые решения. Побеждать везде и всегда невозможно. Это аксиома. Мой решительный настрой сидевшим здесь людям известен. И они с ним категорически несогласны! Горят энтузиазмом, черти! Это все равно радует. Но бушующую в гениях энергию стоит направить в требуемое русло.

— Товарищи, мне тяжело об этом говорить, но проект изначально шел ошибочно. Кто виноват, искать не будем. С себя я также часть вины не снимаю. Мы изначально упустили одну важную вещь, — ведущие конструкторы уставились на меня. Кто с надеждой, кто с иронией. Уже наслышаны, что Ильич может выкаблучивать такое! — У семи нянек дитя без глаза. Почему в США под проект для пригляда со стороны государства создали Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства? А мы при всей нашей любви к урегулированию и всевозможным комитетам прошли мимо, — сейчас на меня поглядывают с нескрываемым любопытством. Потому что я говорю о косяке со стороны ЦК и Совмина.

— У нас каждый головной, главный или генеральный конструктор выступает с собственной концепцией развития космонавтики, исходя из своих возможностей и личных, субъективных, воззрений. Разработкой единого перспективного плана на десятилетия вперед занимаются разве что редкие энтузиасты. Думаете, я не ведаю о ваших тайных надеждах? Почему они не представлены на Совете или мне напрямую? Чего мы вечно боимся? Бюрократии? Так, ее по итогу и получили в неимоверных масштабах.

Предлагаемые государственными головными организациями планы рассматриваются сначала в вышестоящем министерстве — Минобщемаше, в Генштабе и Центральном управлении космическими средствами, что подчиняется Главкому РВСН, затем в ЦК КПСС, в аппарате Совмина — Военно-промышленной комиссии. После согласовывания с десятками министерств утверждаем решением Политбюро и Совета министров. Финансирование по этим планам из госбюджета каждый участник работы получает отдельно. Даже не знаю, как такую кривую систему назвать — «государственный феодализм»?

Главконструкторы застыли после моих откровений, Королев щиплет подбородок. Обычно он двигатель подобных собраний, но сегодня непривычно тих и задумчив. Еще бы: оказаться на грани жизни и смерти, а затем осознать, что его детище проигрывает. Умный человек обязательно сделает остановку и задумается. Это мне и нужно. Хватит пинками загонять себя в будущее. Заканчивается такое хреново.

— Будем создавать свое агентство, Леонид Ильич?

— Обязательно! Надо к тому же како-то разграничить военный космос и научный. Понимаю, что вы все зачастую работаете на два фронта, потому стоит хорошенько подумать. Во-первых, нам необходим работающий комитет, возможно, при Совете Министров, что будет получать сверху плановые задания, финансирование и отвечать за все. Под его руководство уже отдаются ведущие предприятия. Считаю, что в ближайшие годы надо окончательно разграничить заводы, работающие на армию и гражданский космос.

Челомей дернулся:

— Это будет непросто.

— Понимаю, кооперация неизбежна. Но хотя бы по основным задачам и выходящему продукту. Уровень секретности никто не снимает.

Сидевшие задумчиво переглянулись. Первый дельные мысли предлагает.

Королев сухо поинтересовался:

— Кто будет заказчиком?

— Сам комитет или как мы его там назовем. Но для планирования следует создать отдельный орган. Это, во-вторых. Я бы даже его назвал так — «Комиссия запредельного планирования». С участием ученых, конструкторов, военных и энтузиастов.

Серьезные доселе люди заулыбались, кто-то скромно хохотнул. Черток, появившийся ниоткуда, съехидничал:

— А что, название очень даже правильное! В сороковые запредельным были даже мысли о том, что в космос отправится человек.

Улыбавшиеся доселе конструкторы и ученые вмиг посерьезнели, осознав реальность происходящего. Королев подытожил их мнение:

— Версия принимается, как рабочая.

Я кивнул:

— Третьим я предлагаю создание при Совете Министров и Академии Наук постоянной комиссии по изучению космического пространства. Пусть туда поступают предложения от наших институтов, министерств, изобретателей. Пусть даже непрофильных, везде хватает людей талантливых и заинтересованных. А также вырабатывается основная стратегия. Не то мы порой не знаем, за что хвататься. Вот и за Луну взялись лишь потому, что американцы туда с головой залезли.

Глушко обидчиво произнес:

— Зря вы так. Кто о таком не мечтает?

Я поднимаю голос:

— Товарищи мечтатели! Не вы же доселе действовали последовательно? Сначала суборбитальные пуски, потом орбита. Собачки, затем человек. На планеты по уму пока и автоматических станций достаточно. Что такого сделают на поверхности Луны американцы, что не смогут роботы? У нас ведь готовятся к полету «Луноходы»?

— Да не скажите, человек видит и больше!

— Понимаю. Но какой ценой! Я вам даже так скажу. Как только американские конгрессмены узнают стоимость полетов «за честь», тот тут же урежут финансирование NASA! И кто после этого будет стараться его повторить? Просто так, без четкой программы. Дадут ли затем деньги на Марс? Или отодвинут в дальний ящик, чтобы не мешало. Любое правительство не любит тратить деньги на мечты. Зарубите это, пожалуйста, на своих любопытных носах.

Вот тут они всерьез задумались. По моему мнению мы не долетели до Марса как раз по причине бессмысленности «рывка на Луну». Нельзя ставить такие цели ради идеологического спора. Ценой гонки стали человеческие жизни. Что у нас, что у американцев. Быстрей, быстрей! Ради чего? Конкуренция полезна, но без дичи, как сейчас. А ведь кроме военных выжили программы коммерческие, приносящие прибыль и выгоду. Так что требуется выбрать нечто медианное.

Королёву, и фон Брауну полеты на Луну были неинтересны. Они планировали полет к Марсу. В ОКБ-1 создали абсолютно конкретный проект такой экспедиции с ориентировочным стартом в 1974 году. С замкнутым обеспечением воздухом и едой, многократным торможением об атмосферу Марса и высадкой на его