Гость из будущего. Том 3 - Владислав Викторович Порошин

руками, словно мельницами, пронёсся мимо, за что-то запнулся и нырнул головой в набежавшую из Финского залива волну. А вот третий гопник атаковал более профессионально. Он выбросил в меня боксёрскую двоечку, нырнул вниз и провёл, хорошо поставленный, левый хук. Лишь чудом мне удалось уклониться, и его кулак зацепил подбородок только по касательной.

— Ха! — резко крикнул я и неожиданно для гопника пробил правой ногой точно в живот, угодив тому пяткой в солнечное сплетение.

Бандюган в доли секунды сложился пополам и захрипел. А его товарищ, искупавшись в море, всё ещё не понимая, что «дело табак и пора делать ноги», бросился на меня, выставив руки вперёд, чтобы ухватить за рубаху. «Раньше нужно было идти в захват», — зло улыбнулся я и выбросил навстречу красивый уро-маваши-гери, удар левой ногой в область головы. И в это раз моя пятка влетела точно в «бороду». После чего противник, немедленно почувствовав недомогание, упал в «обморок».

— Третий готов, — сказал я вслух, посмотрев, как идут дела на «втором фронте».

А там к тому времени моя киношная банда одного, самого пьяного, уже успела скрутить и связать. Его караулили Андрей Миронов и Сава Крамаров. А вот второго здорового и прыткого «гада» взять моим коллегам никак не удавалось. Более того, когда я подбежал на помощь, Владимир Высоцкий стирал с лица кровь, Олег Видов сидел на одном колене и, держась за бок, хватал ртом воздух. И только Василий Шукшин и Лёва Прыгунов продолжали атаковать здоровяка. Они по очереди выбрасывались на него то справа, то слева, а тот длинными и размашистыми ударами отгонял их обратно на дистанцию.

«А ведь это он чуть Лёвку не задушил», — подумал я и, разбежавшись как перед пробитием штрафного футбольного удара, прыгнул двумя ногами вперёд. И через мгновенье обе мои пятки воткнулись в широкую богатырскую грудь самого крупного гопника. Здоровяк охнул и грохнулся на спину, а я растянулся на песке.

— Лежать, сука! — заорал Шукшин, подбежав с правого бока. — Дёрнешься, запинаем, б…ть, насмерть! Печень и почки отобьём, на х…й!

— Андрюха, давай фотографируй этого козла, — прошипел Прыгунов, пока я с чувством выполненного долга поднимался на ноги.

— Чё вы к нам привязались? — словно загнанный волк осклабился поверженный гопник.

— А ты как хотел, ушлёпок? — прорычал я. — Третий день здесь куражитесь и думаете, всё будет шито-крыто? Сколько верёвочке не виться, а концу быть.

— Ааа, — захихикал здоровяк, — так это ты три дня назад Сизому нос сломал? Здорово ногами машешь, нечего сказать. Без тебя бы эти гаврики не справились, — зло зыркнул он на моих коллег по киношному цеху. — Говорил я, что нужно было ехать на Черное море.

— Индюк тоже много говорил, да в суп взял и угодил, — прорычал Василий Шукшин.

* * *

В обратную дорогу к даче хирурга Углова за нами увязались эти две, освобождённые из лап хулиганов дамы. Они в полутьме узнали в Андрее Миронове актёра из кинокомедии «Три плюс два» и, послав компанию гопников куда подальше, поспешили следом. Лично у меня вновь заболел левый бок, и часть дороги вдоль побережья я угрюмо помалкивал. Зато мои коллеги без устали тараторили, рассказывая друг другу, кто кого и куда приложил. Мне этот момент чем-то напомнил детство, когда после разборок с хулиганами из соседнего района громче всех хвастались именно те, кто меньше всего дрался.

— Слушай, Феллини, — заговорил со мной Шукшин, — а ты в курсе, что сегодня ещё раз показали твой фильм? Вы-то до последнего репетировали на даче и на полдник не пошли. А Пырьев, Герасимов и Бондарчук попросили у организаторов устроить ещё один закрытый показ. Удивлён?

В другой ситуации я возможно не только бы удивился, но и устроил бы скандал. Но после поединка с гопниками на душе было такое опустошение, что сейчас мне было безразлично.

— Если честно, то до звезды, — буркнул я.

— А я признаюсь, посмотрел не без интереса, — улыбнулся Василий Макарович. — И теперь понимаю, откуда в детективе такие постановочные боевые сцены. И у меня, кстати, появилась идея снять фильм про вора, который решил поврать со своей воровской жизнью.

— Калина красная, — кивнул я головой.

— Что?

— Я говорю, что фильм надо назвать «Калина красная», — я остановился, посмотрел на морские волны и произнёс, — вижу словно наяву. Начало такое: хор бывших рецидивистов поёт на сцене тюремного клуба песню «Вечерний звон». Затем наш бывший рецидивист выходит на волю и обнимается с берёзками.

— А дальше? — задумчиво пробормотал Шукшин, тоже уставившись на море.

— Далее он приезжает в деревню к женщине, с которой вёл переписку, пока чалился на нарах. И самое главное, — загадочно шепнул я, — нужно снять такую панораму: купол разрушенного храма, ствол берёзы и наш герой обнимет эту берёзоньку и плачет.

— Почему плачет-то? — Василий Макарович почесал затылок.

— Жалеет свои бесцельно прожитые годы, — буркнул я, и вся разношёрстная компания с интересом подошла к нам. — Наш бывший вор рецидивист мог бы стать комбайнёром! Мог бы плавить металл! Рубить уголёк! А не мелочь по карманам тырить.

— Это вы про новую фильму? — заинтересовался Высоцкий.

— Почему сразу мелочь? — обиделся Шукшин.

— Потому что серьёзные люди делают серьёзные дела, которые возможны либо в Москве, либо в Ленинграде, либо в Грузинской эСэСэР, — протараторил я.

— Правильно, грузины — очень богатые люди, — поддержала меня одна из спасённых нами женщин.

— Да причём здесь грузины! — распсиховался Василий Макарович.

— Не причём, — отмахнулся я. — Однако основа сюжета и логика киноповествования основывается на мотивации главных героев и героев второго плана! — выкрикнул я. — Не может вор-рецидивист, увидев берёзки, расплакаться, распустить сопли и поменять свою жизнь!

— О чем они? — пробормотал Миронов.

— Кино новое сочиняют, — улыбнулся Прыгунов.

— Весь вопрос в том, кто в нём будет играть? — хмыкнул Видов.

— Ну, хорошо! — прорычал Шукшин. — И что ты конкретно предлагаешь без соплей⁈

— Предположим так, — прошипел я, уставившись на Финский залив, словно по нему плавают свободные сценарные идеи. — Воровская банда взяла большую заводскую кассу и спасается бегством от сотрудников правоохранительных органов. И главарь банды, понимая, что всем не уйти, решает одного из своих пацанов сдать