Глубокий рейд книга 2 ГОЛОВА - Борис Вячеславович Конофальский

- А ещё он говорил, что вы один из лучших солдат, которых он знал, – добавляет завотделением регенерации.

«Вон как нахваливают, как бы не загордиться!».

Любому было бы приятно услыхать такое: и опытный ты, и солдат лучший; и многие от таких слов размякли бы, вот только на Акима они воздействия не произвели, потому как имел о себе мнение скромное: есть люди, что и болото знают не хуже, вон хоть того же Дениса Калмыкова взять, есть такие, что и в воинском деле ему не уступят, а есть в станице и рыбари не хуже него. В общем, лестью супругам Пивоваровым было его не пронять, как и деньгами. Не хотел Саблин отправляться в болото, едва из него вернувшись, да ещё и за Енисей. А ещё он тут вдруг вспомнил, что почти так же его нахваливал сам Савченко, когда уговаривал сходить за товаром.

«Савченко, он в одиночку уговаривал, а эти всей семейкой налегают… Один у них у всех, что ли, метод?».

У них у всех? Эта мысль так поразила его…

«Ну да… У них. У них. Они с Олегом заодно. Одно дельце делали. А иначе откуда у врача такой хороший дом в хорошем месте? Ну ладно, врачи – люди обеспеченные, но этот молодой ещё, чтобы такой дом иметь. Точно, он с Олегом мутил дела какие-то. А теперь Олега нет, а дельце нужно доделать. А эти… супруги… по болоту таскаться не большие, видно, любители… Ну да, там мармеладок с чаем не поешь и кондиционеров с увлажнителями в болоте не сыщешь… Нет, не сыщешь… Там придётся сутками напролёт в КХЗ потом обливаться, радоваться тёплой воде и выкуренной сигарете. Вот и ищут того, кто отвезёт товар до приёмщика. В общем… Ну их к ершам болотным… Надоело, и в полку дел по горло».

И он покачивает головой: нет, ничего не получится. Но Розалия не из тех, кто отступает.

- Прапорщик, это важно для всех, подумайте о ваших детях. Им жить в этом мире. Этот мир с каждым годом становится всё хуже.

- А вот я о них и думаю, - отвечает ей Саблин. – Сижу, слушаю вас и думаю: а что будет с моей дочкой, если я сгину там, за Енисеем. Ей-то точно станет хуже без отца. Так что, уважаемые, вы уж сами как-нибудь.

И вдруг его озаряет мысль:

«Ишь ты… А не специально ли они всё это затеяли, чтобы я отказался, да и сказал им… И точечку как раз такую выбрали, в которую никто по своей воле пойти не захочет. Откажется. Нет, им скажет, везите свои ящики сами. Чтобы я просто отдал им ящики. Ну, они и покочевряжатся для вида и согласятся: ладно, сами отвезём, раз ты такой… Давай сюда ящики!».

А Пивоваров смотрит на него, смотрит… Потом крутит головой, разминая шею, и говорит Акиму совсем не то, что тот думал от него услышать. Нет, врач не сказал что-то типа: ну хорошо, сами отвезём; он произносит иное:

- Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

И сам поднимается, сразу за ним встаёт и Розалия.

Саблин без особой радости – ну, что там у вас ещё? – следует за заведующим отделением регенерации, а тот ведёт его в хозблок. Пара ступенек вниз за дверью. Там отличных аккумуляторов – до потолка, насосы, вся электрика собрана, казалось, жара должна там стоять, а нет там жары, потому что посреди помещения на полу стоит переносной кондиционер и гонит прохладу.

«Даже тут у них хорошо».

Женщина остаётся в дверях, а Пивоваров, как включил свет, так идёт в угол помещения. К какой-то странной бочке, литров на сто, которая стоит прямо на мощном генераторе. К бочке ведёт несколько пластиковых трубок и ещё столько же проводов. Нет, это не какой-то котёл. Таких бочек ни у кого из своих знакомых он не видел. На ней множество лампочек, а ещё есть пульт управления. А Пивоваров, остановившись как раз возле этой бочки, и говорит:

- Прапорщик, подойдите.

Саблин кидает взгляд на Розалию, она так и стоит в дверях сосредоточенная, серьёзная, глаз с него не сводит, а прапорщик подходит к Пивоварову, к странной бочке. И тот открывает в ней дверцу. Дверца немаленькая, на треть бочки она прикрывает застеклённое окошко. А открыв эту дверцу, врач нажимает на пульте кнопку, и окошко вспыхивает жёлто-зелёным светом.

Первое, что бросается в глаза Акиму, так это редкие, небольшие пузыри, что всплывают откуда-то снизу. Они поднимаются медленно, видно, жидкость, заполняющая бочку, достаточно вязкая. Но это его не удивило: ну, бочка с подсветкой, ну, пузыри в ней… Саблин замер, когда увидел другое. В жёлтом свете это не сразу бросалось в глаза…

В центре освещённого пространства бочки плавала зеленоватая из-за подсветки человеческая голова. Нет, не плавала. Голова была хорошо закреплена хитрой конструкцией из металлических штанг и полос из перфорированной нержавейки. А к голове снизу подходили пластиковые трубки с чем-то тёмным. На голове не было волос. Лицо же было одутловатое, нездоровое. И Аким с трудом, с трудом распознал в нем знакомые черты…

«Олег».

Он отрывает взгляд от головы и глядит на Пивоварова, потом и на его жену, а та и сообщает ему:

- Это тоже нужно будет доставить в указанную точку.

Аким не понимает и снова смотрит на завотделением регенерации.

- Вы же сказали, что он… у вас в стазисе? Я думал, он весь…

- Он и был в стазисе, - отвечает ему Пивоваров, - но паразит, то есть захватчик, жил и продолжал забирать клетки, даже находясь в стазисе, хоть и медленно. А тут пришло распоряжение из управления: уничтожить заражённые ткани. Все. Взять образцы, а остальное кремировать. И распоряжение было такое, что наш главврач едва ли не сам побежал его выполнять.

- Артемию с трудом удалось спасти голову Олега, - замечает от двери жена Пивоварова.

И, видя замешательство прапорщика, Пивоваров добавляет не совсем уверенно:

- Вы не волнуйтесь, голову паразит захватить, кажется, не успел. Я взял несколько срезов, клеток-захватчиков нигде не обнаружил.

Глава 18

Саблин… он, конечно, всякого повидал в своей жизни, но… что же тут сказать… сейчас был немного потрясён. Стоит, глядит на Пивоварова, потом всё-таки собирается с духом и опять смотрит на голову. Ну да, точно – Савченко. Сомнений на этот счёт у него не было. А Пивоваров, кажется, доволен, что