Последний Хранитель Империи - Сергей Леонидович Орлов

Когда он вышел из кабинета, его лицо изменилось. Маска почтительного советника сползла, обнажая холодную ярость. Он быстрым шагом направился к выходу из дворца, где его ждал экипаж.

— В лабораторию, — приказал он кучеру, захлопывая дверцу.

Сидя в тёмном салоне, Корнилов достал из внутреннего кармана небольшой амулет, напоминающий компас. Игла хаотично вращалась, не в силах найти направление.

— Мальчишка с Покровом Зверя, — пробормотал он. — Ты думаешь, что можешь скрыться от меня? — Его глаза вспыхнули золотистым светом Орла. — Но ты не представляешь, какие силы ты разбудил.

Глава 12

Разлад

Мы застыли у двери, напряженные, слегка, растерянные, и в полном непонимании, как выбираться из этой задницы. В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая только нашим прерывистым дыханием.

— Арсений Вольский! Откройте немедленно, или мы взломаем дверь! — снова послышался грозный окрик.

Филя сглотнул и тут же выдал свою фирменную нервную шутку:

— Знаете, почему жандармы ходят по трое?

— Заткнись! — прошипела Рита, метнув в него убийственный взгляд. — Не время для твоих идиотских шуток!

Но парня, как обычно, было не остановить.

— Один умеет читать, но не умеет писать. Второй умеет писать, но не умеет читать. А третий, который не умеет ни читать, ни писать, должен присматривать за этими интеллигентами.

Серый молча подошел к двери и положил руку на ручку, вопросительно глянув на нас. Я кивнул — бежать действительно было некуда. Если это настоящие жандармы, они оцепили всю общагу, и побег только усугубит наше положение.

— Давай, — сказал я. — В конце концов, против всего Совета не попрешь.

Серый решительно распахнул дверь… и мы увидели до боли знакомые физиономии наших одногруппников. Секунда оглушительной тишины — и Петька Волков первым заржал как конь. Он согнулся пополам, хватаясь за живот и едва не падая на колени.

— Бля-я-я! — выдавил он сквозь истерический хохот. — Попались, придурки! Вы бы видели свои физиономии!

Митька Воронцов, этот вечный подпевала, сначала давился смешком, а потом как взорвется — заржал в голос, хлопая себя по коленкам и пританцовывая на месте. Двое других придурков вообще чуть не писались от восторга — один уже размазывал сопли-слёзы по щекам, а второй так и сполз по стенке от смеха, колотя по полу кулаком.

— Ваши рожи… надо было… на холст! — прохрипел Петька, вытирая слёзы. — Ща обосрусь от ржача!

— Серый, — Митька еле дышал, — я думал, ты сейчас… в окно сиганешь… а Филя чуть в обморок не грохнулся!

— Государственная измена, блядь⁈ — прошипел Филя. — Запретная магия? Вы совсем охренели со своими шутками⁈

Волков и его шайка гоготали, как стадо гиен, тыкая в нас пальцами и корча рожи. Петька даже изобразил, как мы якобы испугались, скукожившись и подвывая тонким голоском. Эти клоуны просто рыдали от восторга, хлопая друг друга по плечам.

— А в городе про тебя легенды ходят! — вытирая рукавом сопли, выдал Митька. — Градоначальника сын! Василиск императорский! — он кивнул на нашего кабана, который как по заказу громко хрюкнул, подтверждая свой царский статус.

— А ну вон отсюда! — Филя активировал свой Покров Орла так резко, что золотистое свечение полыхнуло как факел. — Пошли нахрен, придурки!

— Да ладно тебе, Ветрогонов! — Волков отступил на шаг, его ржач резко оборвался. — Мы ж пошутили!

— Ещё секунда, и я вас с лестницы воздушной волной смету! — рявкнул Филя, делая шаг вперёд.

Балбесы мигом сдулись и рванули по коридору, а Филя так жахнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Придурки, — буркнул он. — У нас тут серьезные проблемы, а они шутки шутят!

— Ладно, успокойся, — я положил руку ему на плечо. — Давайте лучше подумаем, что делать дальше с нашей… находкой.

Я кивнул на контейнер с Реликтом, который все еще лежал на полу. Голубоватое свечение, пробивавшееся сквозь щели, несколько притухло, но все равно было заметно.

— Для начала нужно понять, чей груз мы вообще прихватили, — задумчиво сказала Рита. — Это явно не какой-то заезжий торговец. За этой штукой охотилось слишком много народа.

— Агенты Совета, арабы, какие-то воры-неудачники, люди в черных плащах, — перечислил Серый. — Ну да, слишком много желающих.

— Знаете, что странно? — я потер подбородок. — Те арабы кричали про Реликт еще до того, как мы узнали, что это такое. А люди Корнилова, похоже, интересовались больше мной, чем контейнером.

В этот момент снова раздался стук в дверь, на этот раз более требовательный.

— Арсений Вольский, это жандармерия. Откройте!

— Да вы издеваетесь! — вскипел Филя. — Ну все, сейчас я им устрою!

Он рванул к двери, активируя Покров на полную мощность. Золотистое свечение усилилось, а за его спиной уже формировались очертания орлиных крыльев. Одним резким движением он распахнул дверь и выпустил мощный поток воздуха… прямо в двух настоящих жандармов в официальной форме.

Их буквально смело с ног. Бедных служителей порядка с такой силой отбросило к противоположной стене коридора, что штукатурка пошла трещинами. Они с грохотом приземлились, теряя фуражки и с оторопевшими лицами пытаясь понять, что вообще произошло.

— Твою мать… — прошептал я, выглядывая из-за плеча Фили.

— Ой… — Филя мгновенно осознал свою ошибку. Золотистое сияние погасло, крылья растаяли, и он превратился из грозного мага в смущенного студента. — Господа офицеры! Простите, ради всех богов! Это чудовищное недоразумение!

Он бросился к жандармам, суетливо помогая им подняться. Один из них, с внушительными седыми усами, с подозрением глядел на него, пытаясь вспомнить статью закона о нападении на представителей власти.

— Я сейчас всё объясню! — Филя поднял их фуражки, торопливо отряхнул их и протянул офицерам. — Понимаете, тут недавно наши одногруппники шутки шутили, ну мы и подумали, это опять они!

Он даже принялся отряхивать их мундиры от пыли, в процессе едва не сбив с младшего жандарма очки.

— Чем могу служить? — выдавил Филя со своей самой очаровательной улыбкой.

Жандармы, оба крепкие мужчины средних лет, наконец восстановили равновесие и суровым взглядом оглядели всю нашу компанию.

— Арсений Вольский здесь проживает? — спросил старший из них, с пышными усами и шрамом под левым глазом.

— Да, это я, — я