Страх - Анастасия Пименова

– Я привыкла держать обещание, поэтому мистер Коулман будет жить.

Она дает знак рукой в сторону Маршалла, и к нему тут же подходят, чтобы заставить парня подняться с колен.

– Думаю, что я отдам тебя Князю. Пусть делает с тобой, что захочет, – Сицилия подходит к нему и хлопает по плечу, – ты в неплохой физической форме. Возможно, тебя купят или отправят на какие-нибудь игры. Только не в Грёзу, – женщина оборачивается, смотря на меня, а Маршалл опускает взгляд, глядя на её макушку. Если бы не трое людей, что следят за каждым его шагом, то парень уже сделал бы ей что-то. – С недавних пор Грёза на реконструкции, как и её территория. Спасибо вам двоим и покойному мистеру Тернеру.

Ей уже известно, что Ашер мёртв.

Женщина отходит от Маршалла, направляясь в нашу сторону с Маркусом.

– Что же делать с вами двумя… Когда я только тебя выкупила, Эйвери, то меня очень сильно упрашивал Дэрил отказаться от своего решения. Он знал, что меня не сможет перебить в цене кафоликона, и тогда я ему отказала. Но… – сердце замирает в груди, когда на её губах появляется хищный оскал, – мне нужна будет кое в чем его помощь. И думаю, что я расплачусь тобой вместо кафоликона. Ты отправишься к нему.

Вспоминаю того, о ком она говорит, и то, что Том успел поведать о том человеке. Дэрил тот пугающий человек, является лидером общины каннибалов.

Я не могу даже произнести слова, понимая, что никак не желаю этого. Не могу попасть к нему… Всё моё нутро противится этому, когда я вспоминаю его взгляд.

Да, взгляд у того же Ашера тоже пугающий, но… как бы это не звучало, он иной.

Нервно сглатываю, когда Маркус вдруг подает голос:

– Ты совершаешь ошибку, Сицилия.

– Кто заговорил. И в чем же моя ошибка, мистер Уорд?

– Во всем. Начиная, что ты хочешь сделать с вакциной, уничтожить её, и заканчивая тем, что собираешься отдать Эйвери Дэрилу. Не думал, что ты скатишься до того, чтобы сотрудничать с подобными ему людьми.

Мне хочется спросить, что значит «подобными ему людьми», но я молчу, замечая, как ему тяжело говорить из-за ранения.

– Хм, – Сицилия протягивает руку в сторону, – возможно, ты в чем-то и прав, Маркус. – Один из мужчин отдает ей пистолет. – Но ты этого уже никогда не узнаешь.

Сицилия стреляет два раза ему в грудь, когда я дергаюсь и смотрю на то, как из груди Маркуса тут же начинает течь алая кровь.

Мой рот приоткрывается, но я не издаю ни звука.

В животе поднимается тошнота, противная, кислая.

– За свои действия нужно платить, как и за ошибки, Маркус.

Её голос звучит, словно через вакуум.

Я даже не сразу понимаю смысл её слов, продолжая смотреть на мужчину, что переводит взгляд на меня.

Его плечи опускаются, а губы растягиваются в совсем слабую кровавую улыбку.

Хочу броситься к нему, но тело будто онемело.

Нет, Маркус не может умереть… Он не может быть следующим!

Я вижу, как его глаза теряют блеск, а тело обмякает.

«Ты справишься», – у него нет сил произнести эти слова, поэтому Маркус шевелит только губами, по которым я и читаю, начав отрицательно качать головой, когда в глазах застывают слёзы.

Сердце колотится в груди, словно бешеная птица, стремящаяся вырваться на свободу. Воздух кажется сгустившимся, тяжелым, его невозможно вдохнуть.

Хочу крикнуть ему, чтобы мужчина боролся, чтобы зажал свои раны и попытался остановить кровотечение.

Продолжаю смотреть в глаза Маркуса, когда он просто их прикрывает и… всё.

Больше не открывает.

Так тихо.

Чувствую, как мои связанные руки дрожат, когда я понимаю, что Маркус умер. Так тихо и спокойно, словно просто притворился.

Мир вокруг будто замер.

В ушах звенит, а в глазах плывет мутная пелена. Я моргаю, пытаясь прогнать видение безжизненного лица, но оно не исчезает.

Задыхаюсь от бессилия и перевожу тяжелый взгляд с Маркуса на Сицилию, которая отдает пистолет обратно.

Ярость поднимается во мне, сжигая изнутри. Я хочу наброситься на неё, отомстить ей за всё, что эта женщина сделала, но тело по-прежнему не слушается. Лишь бессильная дрожь выдает бурю, бушующую в моей душе.

В глазах женщины нет никакого раскаяния, лишь триумф.

Я заставляю себя подняться, и на меня тут же наводят оружие, но сейчас мне всё равно.

Кидаюсь в её сторону, когда слышу голос Маршалла, раздающийся со стороны:

– Эйви, нет!

Мне удается сделать лишь шаг, когда меня хватают несколько мужчин, заставляя тут же оказаться прижатой лицом к земле.

Маршалла тоже схватили, когда я продолжила вырываться, пока не услышала, как Сицилия подошла и присела на корточки, чтобы взглянуть на меня.

– Человеческому безрассудству иногда можно позавидовать. Ты жалкая.

– Пошла ты!!! – прокричала сквозь слёзы. – Я доберусь до тебя!!! Слышишь?! Доберусь!!!

Сицилию позабавила моя угроза, и совсем тихо женщина прошептала:

– С нетерпением буду ждать этого момента. – Она встала и махнула рукой в сторону Маршалла. – Этого доставьте немедленно к Князю, а девчонку в машину, свяжусь с Дэрилом и если актуально, то отдадим её ему. Если нет, убейте.

Меня рывком подняли с земли, а Маршалла стали уводить в другом направлении.

– Нет! – крикнула ещё раз, когда парень попытался дать отпор вооруженным людям. – Маршалл!

– Эйви! – он смог ударить одного, когда его вырубили ударом по голове и потащили к машине.

– Нет!!!

Это слово вырвалось из груди на всю округу, на весь этот чертов город.

Мой взгляд успел в последний раз коснуться бездыханного и окровавленного тела Маркуса, и почти тут же наступила темнота.

Глава 15

Губы пересохли, а в голове пульсирующая боль, поэтому глаза удается открыть только с третьей попытки.

Слышу на фоне голоса, но не совсем понимаю кому они принадлежат. Незнакомые.

Мутные пятна сливаются в нечеткую картину, а из горла вырывается слабый хрип.

– … дорогая Эйвери очнулась, – слышу, что обращаются ко мне и даже подходят. Но я всё ещё не могу нормально разглядеть лицо, лишь нечеткий силуэт.

В нос ударяет тошнотворный запах пота и ещё чего-то мерзкого, и я даже задерживаю дыхание в следующую минуту.

Чувствую, что мои руки и ноги привязаны к стулу, на котором я и сижу.

Сколько я провела в отключке?

Моё лицо грубо сжимают двумя пальцами, заставляя приподнять голову.

Когда зрение нормализуется, то я вижу того самого мужчину, что видела однажды.

На его губах возникает оскал, когда наши глаза встречаются.

– Эйвери, ты видишь и