Профессия – превращатели! - Игорь Леонидович Гринчевский

пообещав им долю в будущих доходах. Одолжили мы не только это, но и лёд из хранилищ, а главное — часть крепости. Под мои «химические забавы» выделили отдельную башню. В подвале хранили инструменты и реактивы, на первом этаже бдела, на всякий случай, круглосуточная охрана, а вот выше — вовсю химичили мы.

Хотя, прежде, чем химичить, нам пришлось привести себя в порядок. Подсушить и подкрасить мою одежду, подобрать достойный пояс взамен исчезнувшего неизвестно куда, найти в багаже и пришить запасные пуговицы, почистить и натереть воском сандалии — всё по отдельности ерунда, а заняло это целый день. Едва выкроил время на то, чтобы составить список нужного, прикинуть количество и записать всё это для старших родичей. Писать, что характерно, пришлось на греческом. Нет, я-то уже мог и по-персидски, но сейчас в столице была дикая мода на койне, пришлось соответствовать.

Вечером был пир с местными родичами, а на следующее же утро начались визиты вежливости. Разумеется, начали мы не с храмов, а с визита к царю.

* * *

— Рассказывай, нянечка! Какие новости про Русу? — спросила Вард, аж подпрыгивая от нетерпения.

— Да успокойся ты, цветочек ты мой! — ласково ответила та. — Расскажу, разумеется. Для того и пришла. Значит так… Едва наш Руса в столице появился, его тут же к царю позвали. А у него одежда не в порядке. Представляешь, этот бешенный Волчара у него пуговицы спёр.

— Да что ты говоришь⁈

— Это ещё что, гонец рассказывал, что Руса сам от бандитов сбежал, да ещё и половину банды перебил.

— Мой жених такой, он может! — гордо сказала девушка.

— Он ещё два раза реку переплыл — туда и обратно. И даже не чихнул. А наши только и успели, что его потом спиртом растереть.

Розочка восторженно взвизгнула, слушая об очередных подвигах своего любимого. О том, что он не только сбежал, но к тому же почти всю добычу у разбойников спёр. О том, как за одну ночь и безо всяких инструментов изготовил новые пуговицы.

— Он и халат заново отбелил. И рубашку покрасил… Так что к царю он пришёл ещё краше, чем был.

— Ой, няня, а вдруг его кто-то у меня уведёт? Там же красавиц полно… И, наверняка, на него там все заглядываются… Ой! Что теперь будет?

— Ну не плачь, не плачь, маленькая, — обняла девушку няня. — Ты у нас сама красавица. Кто ж тебя по доброй воле бросит? Тем более, свадьба уже сговорена.

— Да-а-а, сговорена. Только он меня совсем-совсем не любит, что я, не вижу, что ли?

И бедняжка снова зарыдала. Няня утешала её, поглаживая по голове и плечам, и бормоча всякие утешительные глупости. А когда девушка успокоилась, сказала совсем другим, деловым тоном:

— Знаешь, милая, я бы на твоём месте не красавиц придворных опасалась… Тут уже главы родов договорились, а договор Еркатов — он по-настоящему «железный»! Ты бы лучше подумала, как с гречанкой этой уживаться будете.

— А вот в этом, няня, никакой проблемы нет! — жёстко ответила воспитанница. — Пока что она Русу развлекает, он меньше по сторонам смотреть будет. А после свадьбы… Жена в доме всё равно — главная. Так что, если эта София, и вправду такая мудрая, как о ней говорят, то «подвинется». И примет мои правила.

— А если нет?

— А тогда ей же хуже будет. На неё там куча мужиков облизывается. Дадим вольную и замуж пристроим. Ладно, не о том речь… Дальше рассказывай.

— А дальше царю дары подносили от нашего рода. Всё эти мыла, карандаши, пуговицы, бусы и браслеты… Яхонтовую посуду и фаянсовую, ткани белёные да фиолетовые… И оружие, конечно же. Эти, как их… мехайры, что ли?

— Махайры! — поправила рассказчицу Роза. — А точнее — иберийские махайры[2]. Ты же в роду кузнецов выросла, нянечка, должна знать. Эти мечи похожи на греческие кописы, а те, в свою очередь, у персов форму позаимствовали.

— Не понимаю. Ведь персам же лучшие мечи как раз Еркаты и делали. Зачем же сейчас они каких-то, да простят меня боги, диких колхов копируют?

— Да не колхов! — рассмеялась девушка. — Этих Иберий две. Одна — рядом, на Кавказе, а другая — далеко на западе, в землях дикарей.

— Пхе! Можно подумать эти — цивилизованные! — фыркнула няня. — Кто нашего Русу похитить велел? Вот их иберийский царь и приказал. И Волка для того и нанял, то все знают!

— Ну, он за это ещё поплатится. Наш царь к самому Александру обратился, говорят, посольство едет. Будут насчёт мира и новой границы договариваться. Думаю, вероломство царю Асону дорого встанет. Ой, опять ты меня заболтала… Так вот, те дикие иберийцы, что далеко на Западе, они секреты какие-то знали. И руда у них отличная. Поэтому про их мечи легенды ходили. Рассказывали, что их мастера клали меч плашмя себе на голову и сгибали так, что оба его конца касались плеч. А когда отпускали — меч распрямлялся. И так много раз делали, а меч не ломался и восстанавливал исходную форму.

— Точно! Вот и наши сейчас точно такой фокус и показали. Только уже со своими мечами.

— Отец объяснял, что всё дело в том, что сталь из хорошей руды делать надо. И Руса научил, как её получать. Потом эту сталь плавят, это наши раньше не умели. А после того — куют и закаливают. От этого она и становится такой, упругой и прочной.

— Ой! — махнула рукой няня. — Что ты мне с этими мужскими глупостями пристаёшь? Всё равно завтра уже забуду. Но царь очень порадовался, что Еркаты такие мечи научились делать. Наши ведь там целое представление устроили. И куклы в доспехах этими мечами рубили, и прокалывали, как старым «добрым клинком» Еркатов, и даже пучок тонких медных прутков, завернутых в кожу, перерубали. И всё хвалились, что новый меч длиннее старого на треть локтя получается, а по прочности — не уступает.

Роза улыбнулась, но в этот раз удержалась от того, чтобы снова похвалиться своим женихом.

— А под конец жрец похвалил перед всеми Русу, дескать, считает очень быстро. Тут царь греческих мудрецов пригласил, чтобы проверили.

— И что?

— Он и их потряс. Не только быстро считал, но и какую-то их мудреную науку показал. Вроде как «землемерство» называется или как-то похоже[3].