Профессия – превращатели! - Игорь Леонидович Гринчевский

— И, конечно же, это изменение планов не имело никакого отношения к тому, что я отправлял одного из своих воинов в Храм? И то, что это произошло дважды — лишь совпадение?

— Разумеется! — всё так же меланхолично ответил командир «ищеек». — Жизнь вообще полна совпадений. Ведь то, что вы их отправляли, узнав, где отряд будет стоять, это же тоже — не более, чем совпадение?

Я не удержался и хихикнул. Похоже, с каждым днём юношеские гормоны получают надо мной всё больше власти. Не хватает только реально стать подростком.

Нет, по части здоровья или там, влечения к прекрасному полу, так я только «за»! Но начинаю в поведении «косячить», а это нежелательно.

— Разумеется, это не совпадение. Я просил прислать подкрепление. До столицы всего несколько часов пути. И мне не хотелось, чтобы здесь нас застал отряд из Храма Огня. Вот и просил прислать подкрепление. Только теперь оно заплутает.

— Заплутает ваш отряд, заблудятся и «огненные», — вступил в беседу я. — По-моему, так лучше. Мы ведь не биться шли, а на беседу.

Ашот промолчал.

— Это всё, о чём вы хотели поговорить?

— Нет, Руса. Я собирался попросить тебя сначала навестить наш Храм.

— Зачем? И почему меня? О таком надо с роднёй договариваться.

Он тяжело вздохнул.

— Не знаю, парень, поймёшь ли ты меня, но твои родичи, при всём моём к ним уважении, видят в тебе не человека, а много денег и рост влияния вашего Рода. Вокруг этого они и будут строить свою игру с храмами, царем и царским двором. Расторговывать. А я… Мне интересен ты сам.

Я хмыкнул. Ну как же, в нашем времени такие «подкаты» использовали при вербовке различные тоталитарные секты. «Всем на тебя плевать, и лишь у нас тебя оценят по-настоящему! Иди к нам. И ты получишь дружбу, любовь и признание, которых заслуживаешь!»

— Не веришь? Зря-я-я! Нам интересен любой случай контакта с предками. Жрецы храма записывают все обстоятельства и уже много веков, как пытаются отстроить систему. Твой случай изначально был уникален. Множество ответов, причём не просто так, а подтвердивших свою полезность… Такое за все века, что мы ведём записи, произошло всего три раза. Это — считая и тебя.

Интересненько! Это что же, реально с предками тут контачили? Или такие же «попаданцы» как и я?

— Потом выяснилось. что ты оказался даже интереснее. Ты не просто контачил с одним или несколькими прямыми предками, ты получал от них знания других давно умерших людей. Мы, правда, не смогли понять, где и когда жил этот твой Саркат Еркат…

— Ойкумена велика, и знаем мы мало, — согласился я. — Но где-то он точно жил.

— Вот именно! Если расспрашивать других — это же сколько узнать можно!

А глаза у него не просто блестят от воодушевления, они буквально пылают. Не зря я его Следаком прозвал. Для таких разобраться в чём-то — самое высшее наслаждение, покруче, чем оргазм. Но вижу, он меня и в мясорубку засунет, если не найдёт другого способа получить нужные знания. Блин, а казался таким симпатичным дядькой.

— Ашот, мне очень жаль… Но всё изменилось.

— Предок больше не отвечает на твои вопросы? — спокойно уточнил он. Хм, это что же, для него не новость? И мясорубка отменяется?

— Давно уже. Теперь это, скорее, напоминает не беседу, а попытку вспомнить. Иногда ответ ясен. Но чаще выглядит, как загадка, которую я пытаюсь её разгадать. Ну вот знаете, в детстве меня учили молитвам на персидском. Без понимания, я ведь языка не знал, просто заучивали наизусть. А позже, когда я узнал язык, пришло понимание, что часть фраз я неправильно произносил. И стал понятен их смысл. Но сначала надо було угадать, как же они звучат правильно. Понимаете?

Так оно и было, только, разумеется, не с молитвами, да и язык был не персидский. Мне тогда шестнадцать исполнилось, по всем экранам пронеслись «мушкетёры» с Боярским в роли д’Артаньяна. И мы все носились, фехтуя палками и напевая: «Пора-пора-порадуемся на своём веку…»

Не знаю, кто как, а я продолжал это словами: «красавице и гуку, счастливому клинку!» Что такое этот самый «гук» — я понятия не имел, но в фильме было полным-полно новых для меня слов: «шевалье», «экю», «подвески»… Я и решил, что был у мушкетёров какой-то такой «гук», который их радовал. Только позже сообразил, что это было слово «кубку».

Но ещё смешнее вышло с «бур клопа, бур клопа, почему-у-у бы н-ее-е-ет?» Тут слова были знакомые, что такое бур и кто такой клоп, я прекрасно знал.

И только на втором курсе вуза, когда начал факультативно изучать французский. Я понял, что в песне были слова pourquoi pas — «пуркуа па». То есть, то же самое, «почему бы нет», но — на языке оригинала.

— Кажется, понимаю, — задумчиво ответил он. — Со мной такого не случалось, но — понимаю. Скажи, а вот эти самые «ответы похожие на воспоминания», они у тебя разных слоёв жизни касаются? Или только вашей химии?

Я задумался. С одной стороны, был большой соблазн ответить, что «да. Только химии». А с другой — он не должен заподозрить меня во лжи, иначе продолжит копать. И — здравствуй, мясорубка! Хоть её ещё и не изобрели. Кстати, а ведь придётся, придётся мне её изобретать. Здешние водяные колёса уж очень низкоэффективны. Так что будет теперь не «архимедов винт». А «еркатов». Или «винт Русы». Чёрт, не о том думаю.

— Не только. Сказки, которые я рассказываю, они иногда касаются путешествий, умения считать… Или выращивать еду. Но да, почти всё — про химию.

— Поня-я-ятненько! — протянул он. — Вот поэтому ты нам и нужен. Ненадолго, только расспросить.

— О чём? — резко спросил Ищейка.

— Кажется, это случай так называемой пунарбхавы[4]. Переселения душ по-нашему. Случай редчайший, нам такого ни разу не попадалось. Но в Индии с таким сталкивались. И до нас дошло.

— В смысле «переселения душ»? — в панике переспросил я. — Я — Руса! Можете сколько хотите вопросов задать, я про свою жизнь на все отвечу. И родичи подтвердят, что говорю правду.

— Разумеется, ты — Руса Еркат, парень, — улыбнулся он. — Это я первым делом проверил. Но предок твой, Ваагн-химик, он так много