Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев

— Ээээ…. ну… — Виктор задумчиво чешет подбородок. Вот как сказать, что «ты, Маша совсем на норму не выглядишь, никакого тип-топ я не наблюдаю, у тебя вон даже волосы всклокочены как на курице, которую только что у лисы из пасти вынули» — как это сказать и не обидеть? Потому что лично он, Виктор, последний час даже дышит рядом с капитаном команды через раз, чтобы та не взорвалась. Как бомба. Только вместо тринитротолуола в Волокитиной заряд злости в десять тысяч чертей как Боярский говорил.

— Все у меня на мази, Витенька. А если я и нервничаю, совсем чуть-чуть, так это потому что судьба меня ненавидит. Я, Витенька, коммунистка, меня в партию два года назад приняли, потому я в боженьку не верю, но если бы верила, то сейчас бы так зла на него была! Какого черта из всех команд именно мы как кур в ощип попали⁈ Почему в группу «Б» и в Ташкент сразу⁈ Вон, пусть бы «Радиотехник» и ехал, у них с Каримовой давние счеты, а мы тут каким боком, Вить? — она стискивает кулаки и с силой ударяет Виктора по плечу.

— Эй. Между прочим больно. — реагирует тот, потирая плечо.

— Не ври мне скотина. Не больно тебе. Когда тебе больно ты вот так шипишь как змея, я знаю. Ты вообще, как бегемот, у тебя шкура как у танка, бронированная, плитами. Тебе хоть бы хны вообще! У нас катастрофа, а ты тут сидишь… улыбка до ушей!

— Ну… положим пока еще не катастрофа…

— Как это не катастрофа⁈ Витька! Мы с «Автомобилистом», лучшей командой первой лиги! У них дома! Нет, ты не думай, я не собираюсь сдаваться, Вить, но я же не политрук, чтобы словами дух накачивать и в ус не дуть, я капитан команды, мне победа нужна! Нам нужна победа! А у тебя… а ты толстокожий!

— Зато ты красотка. Особенно когда злишься. У тебя прямо искры в глазах начинают проскакивать… неземная красота. Так, знаешь и красиво и страшно. — говорит Виктор в ответ: — да подумаешь волейбольный матч! Тебе нужно в кино сниматься. Ну или в журналах. Уверен, что «Плейбой» с тобой на развороте расхватали бы в момент. «Мисс Август 85 из далекого города Колокамск». Сибирская красота, ледяная и неприступная Мария Волокитина!

— Вот сейчас еще раз врежу. — грозится Маша: — ты чего, Полищук, совсем да? Товарищеский матч с «Крылышками» — это цветочки. Чего мы там теряли в случае проигрыша? Да ничего не теряли, никто от нас ничего и не ждал! Тут совсем другой коленкор, товарищ. Тут, мать его, высокое доверие партии и руководства Комбината и гормолзавода… да по сути всего города!

— И мы его оправдаем! — кивает Виктор: — ну или нет. Не оправдаем.

— И как у тебя получается таким равнодушным быть? — прищуривается Маша: — стукнула бы тебя еще раз, да ты как дерево, тебе все равно. Попрошу лучше Лильку тебя укусить за… то самое. Во время ваших языческих игрищ.

— А ты оказывается умеешь быть злопамятной, товарищ Волокитина. — с уважением смотрит Виктор на свою соседку: — и знаешь куда удар нанести. Коварная девочка из провинции.

— Девочка! — фыркает Маша: — да я этой блондинке из Риги в старшие сестры гожусь! Я ее старше на секундочку. «Девочка из провинции»! Вот доберемся до «Радиотехника», я ей покажу девочку!

— Вот теперь правильный настрой! — кивает Виктор: — вот теперь я узнаю нашу Машу! А чтобы порвать Рижский «Радиотехник» и показать Инге Озолиной ее место в пищевой цепочке нам нужно сперва победить в матче с «Автомобилистом» на его родной площадке! И выйти в плей-офф!

— Не напоминай! Это же катастрофа!

— О, кстати. Анекдот в тему.

— Витька, ради бога, только не сейчас!

— Ты же партийная, Маша, ты в бога не веришь.

— С тобой поверишь.

— Итак анекдот!

— Господи, убейте меня…

— В общем скачет ковбой по прерии, а за ним индейцы злые как собаки. Он такой и думает «Ну все, мне конец!» А внутренний голос ему говорит: «Нет, это еще не конец! Вон там ложбинка, спрячься там и тебя не найдут!». Ковбой спрятался в ложбинке, индейцы проскакали мимо. Он радуется, выползает — а перед ним медведь огромный, лапищи как лопаты! Ковбой думает: «Ну все, теперь точно конец!» А голос внутренний: «Нет, еще не конец! Стреляй ему в голову из своего кольта!» Ковбой стреляет медведь падает замертво, но…

— Ты все-таки будешь рассказывать мне анекдот, да, Полищук?

— Замертво падает медведь, представляешь, Маш? Зловонная пасть, огромные клыки, лапищи и когти как ножи! Каждый! О, смотри-ка, регистрация на рейс все же началась…

— Все, пошли. — Маша вскакивает и подхватывает свою сумку с ремнем через плечо: — не хватало еще на рейс опоздать.

— Да не опоздаем, мы уже тут. Так о чем я? Ах, да, медведь и его зловонная пасть… а ты знала что медведи не едят свежее мясо? У них ферментов не хватает чтобы переварить, они если кого задавят, так ветками забросают и ждут, когда падалина дойдет…

— Серьезно? — Маша оборачивается на Виктора и окидывает его скептическим взглядом: — я в Сибири выросла, Вить. У меня папа охотник, меня с собой с девяти лет брал. Я медведей больше видела в лесу чем в зоопарке. Хочешь зимой сходим вместе на медведя?

— Ого. Ты и стрелять умеешь. — Виктор снова посмотрел на Машу с уважением: — крутая ты Машка. И чего тебе из-за какого-то матча переживать? Всегда сможешь в тайгу уйти, чай с брусничными листьями заваривать и медвежье мясо вялить, да морошку собирать.

— Дурак ты Полищук. Что это за жизнь в тайге для девушки? Хотела бы я за медведя замуж выйти, так на завод нипочем не устроилась бы. У меня шанс, понимаешь? Возраст уже. Вот не смогу в большой спорт — так и уйду в тайгу. Возьму патронов пачку, соли и чая… — Маша вздыхает: — а в остальном тайга сама тебя прокормит. Раз в год буду до ближайшего сельпо выходить и сдавать пушнину, а на вырученные