Поезд бесконечности - Василий Анатольевич Криптонов

Вдруг задумчивость сменила очередная вспышка злости.

— Охренительно, бро! — крикнул Николай, глядя почему-то на электронное табло с надписью Vechnost'. — Значит, у тебя хватает ресурсов, чтобы на одного меня выделить целый, мать его, бесконечный поезд, забитый глюками под завязку. Кататься за мной месяцами, меняя тачки и обличья. Я не удивлюсь, если ты и целый мир сотворишь специально, чтобы меня наказать. Но когда я один-единственный раз использовал этот сраный дар в своих интересах, это сразу стало та-а-акой проблемой! Дебет с кредитом не сошёлся, рынок рухнул, экономика затрещала по швам! Ну конечно, ага! Может быть, стоит уже хотя бы самому себе признаться в том, что ты просто грёбаный садист⁈ К чему это лицемерие, а?

Электронное табло хранило молчание. А сзади раздался голос:

— Документы для повторной проверки приготовьте, пожалуйста.

Николай не стал подскакивать. Хватит уже, наскакался. Он лениво повернул голову и через плечо смерил взглядом обряженного в униформу парня, чуть старше его самого. Над верхней губой у него топорщилась дурацкая, будто прифотошопленная щёточка усов. Наивная попытка показаться старше, чем на самом деле. Ну да, ведь все взрослые дяденьки носят усы.

— А если нет? — спросил Николай с ядом в голосе. — Если я возьму — и не покажу тебе документы для повторной проверки? Что ты сделаешь? Насильно их у меня заберёшь? Или ссадишь с поезда?

Он засмеялся мелким истерическим смехом человека, которому больше нечего терять. Проводник дождался конца этой вспышки и повторил ровным тоном:

— Документы для повторной проверки, пожалуйста.

Николай встал, расправил плечи и хрустнул шейными позвонками. Уставился в глаза проводнику.

— Нет. Ещё вопросы?

— Но… — На лице проводника появилось растерянное выражение. — Но вы должны предъявить документы.

— Ага, должен. А я не предъявляю. Что, побежишь жаловаться маме?

— Зачем вы так? — Голос проводника задрожал. — Чего вы хотите добиться?

— Ты, твою мать, глумишься, что ли⁈ — заорал Николай. — Я хочу свалить отсюда, из этого поезда!

— Но… — Теперь у парня задрожали губы. — Но зачем тогда вы в него сели?

Николай глубоко вдохнул, готовясь обрушить на голову недотёпистого проводника громы и молнии. Но, к несчастью, моргнул. Когда веки поднялись, проводника не было.

От неожиданности Николай резко выпустил весь воздух, без толку подключив голос. Вышло что-то вроде:

— Поф-ф-ф-фу-у-у-у-у-уйс-с-с-с.

Николай долбанул ногой по спинке ближайшего сиденья. То сдержанно вздрогнуло.

— «Зачем вы тогда в него сели!» — Николай сплюнул без слюны на другое сиденье. — Как будто у меня, вашу мать так, был выбор!

Он прошёл и этот вагон. Злость придала сил. Ясно, что это ненадолго, но хоть что-то. Рванул следующие двери, вывалился в следующий безликий вагон. Здесь имелась туалетная кабинка.

«Пошло оно всё», — решил Николай и подошёл к кабинке. Но в тот момент, когда он взялся за ручку, на стене ожил телевизор.

Мелькнула заставка Vechnost', появилась знакомая дикторша и с осточертевшей улыбкой заговорила:

— Душевная пассажирская компания Vechnost' приглашает вас пройти обучение на проводников и машинистов. Получите общественно полезную профессию. Достойная зарплата и полный социальный пакет. На время обучения жильё предоставляется, выплачивается стипендия. В нашей команде не хватает именно тебя! Остался всего один шаг.

Николай уже хотел обложить дикторшу матом и войти в кабинку, утолить, наконец, терзающую горло жажду. Но взляд его вдруг скользнул на дверь к следующему вагону. И зрачки расширились.

Телевизор потух. Поезд продолжал движение ниоткуда никуда. А стеклянные части дверей были затонированы. Над дверьми висела табличка: «Вход только для персонала поезда. Staff only».

Глава 15

Маленький Боря был откровенно мерзким типом. Когда старшая сестра — растрёпанная девчонка лет шестнадцати — ворвалась в кухню и завопила: «Борька, гадёныш, ты зачем унитаз пастой измазал⁈» — он фыркнул от смеха и забрызгал кашей стол и стену.

Сестра, увидев это, буквально взвыла от избытка чувств. А Боря хохотал. Похоже, ему и в голову не приходило, что к нему могут быть применены какие-то санкции посерьёзнее крика. И санкций действительно не было. Сестра, сжав кулаки, унеслась в ванную. Щёлкнула задвижка. Зашумела вода. Судя по звукам, девчонка вытирала стульчак. Потом зашумел душ.

Боря продолжал тупенько хихикать, размазывая кашу по тарелке.

— По-моему, нам звездец, — сказал я.

— Он же просто ребёнок… — тихонько откликнулась Изольда.

— Угу. А мы просто заперты у него в башке. Пока его сестра отмывает задницу от зубной пасты. Можно сделать ещё много очевидных наблюдений, но это не отменяет того факта, что нам звездец.

— Нет. Знаешь, Тимур, ты не прав. Нельзя сдаваться!

— В смысле «сдаваться»? Мы сделать ничего не можем!

— В ситуации, когда ничего нельзя сделать, можно продолжать верить.

— Вера либо есть, либо её нет. У меня вот как-то…

— Нет. Неправильно. Вера — это действие. Так же, как любовь. Все эти заявления, что любовь ушла, вера иссякла — это просто самообман.

— Как я могу верить, если я не верю?.. Или любить кого-то, кого не люблю?

— Знаешь, есть разница между человеком и животным. Большая разница. И это — одна из её граней. У животного нет выбора, оно подчиняется инстинктам. А человек подчинён разуму! И разум может верить и может любить.

— Это какая-то совершенно новая для меня мысль.

— Я ведь говорила, что моя теория отличается от твоей. Разум и душа — одно целое. Нельзя ставить между ними стену даже в мыслях. Они должны существовать в гармонии. Разуму нелегко. Ему и должно быть нелегко! Он рождён, чтобы трудиться. Познавать мир, анализировать, обеспечивать приемлемое существование физическому телу. А ещё он должен верить и любить, несмотря ни на что! И только тогда что-то будет получаться.

— Ну, даже если и так, то от моей веры ни холодно ни жарко. Верить и любить должен Борис. А он любит пакостить и ржать, как дебил.

— Мы здесь не просто так.

— Ну да. Мы здесь в наказание за нашу самонадеянность. Сейчас он обосрётся с пузырями, и здравствуй, вечность без Света…

— Ничего не происходит просто так, — упрямо гнула своё Изольда. — Нам дана возможность наблюдать не просто, чтобы поиздеваться.

— Почему бы?

— Да потому! — Изольда начала психовать едва ли не впервые за всё время нашего знакомства.