Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

— И откуда это у вас? — спросил я.

Сириец улыбнулся и посмотрел на Сопина. Вряд ли он ждал разрешения от Игоря Геннадьевича, чтобы ответить на мой вопрос.

— Не о том думаете, аль-каид. Вознаграждение за вас такое, что половина населения Сирии пешком придёт сюда, чтобы вас убрать. А будь вы в Афганистане, к вам бы уже пришли.

Полковник Сопин чуть наклонился ко мне и сказал тихо, чтобы только я слышал:

— Всё серьёзно, Саша.

— А я и не смеюсь, Геннадич, — ответил я, смотря на листки с фотографиями ребят.

И снова тишина.

— Любой лётчик на войне находится под прицелом. Меня и любого из моих подчинённых могут сбить. Каждый вылет может быть последний…

Пришедший гость не стал меня дальше слушать и продолжил говорить сам.

— Я знаю много фамилий пилотов Сирии. Знаю и фамилии советских пилотов. Да, вы все под прицелом. Но никогда ещё на моей памяти не охотились за кем-то целенаправленно. При этом устраняя исполнителей.

— Так, кто именно охотится, Азим? — спросил Игорь Геннадьевич.

Сопин впервые назвал имя сирийца. Интересно, настоящее ли оно. Этот садык на проходимца не похож. Да и абы кого Сопин к себе бы не приглашал.

— Есть группировка под названием «Свободный Левант». Думаю, вы о ней слышали, — ответил сириец.

Что-то подобное фигурировало в сводках во время войны с Израилем. Им приписывают теракты против наших специалистов в Бейруте и Дамаске. Да что там говорить, я сам тогда чуть не погиб во время взрыва грузовика в «синем доме».

— Они заказчики? — спросил я.

— Неизвестно, но они охотятся за вами, аль-каид. Три жертвы уже было, — указал Азим на портреты моих погибших товарищей.

Сириец поднялся со стула и протянул мне руку. В знак уважения я не мог сидеть и тоже встал, чтобы пожать её.

— Я вам не враг, аль-каид. Информация, которую я вам дал, достоверная. И к сожалению, она есть и у боевиков из «Свободного Леванта». Берегите себя, Искандер.

Сириец надел очки, светлую кепку и, пожав руку Сопину, вышел из кабинета.

Не каждый день тебе говорят столь серьёзные вещи. Поэтому я и не мог пока собрать всё в кучу.

— Саша, ты всё слышал, — сказал Игорь Геннадьевич.

— Да. И что нам это даёт?

— А то, что террористы идут по определённому списку и устраняют людей. Эти листы были найдены в доме убийц Бородина и Чёрного. Там же, где нашли и их тела.

Из всех лётчиков моей эскадрильи выбрали именно этих. Почему? Я-то уже отметился в Сирии, как только можно. Обо мне и пресса знает.

А за что ребят? Заварзин был лейтенантом и явно не успел стать грозой боевиков. Бородин и Чёрный были обычными лётчиками. Как их смогли определить в воздухе и отработать целенаправленно — мне непонятно.

Если только кто-то не сдал ночные маршруты. Но и это не объясняет феноменальную удачу расчёта зенитно-ракетного комплекса.

— Что делаем дальше, Игорь Геннадьевич? — спросил я.

— Пока ничего. Я работаю с мухабаратом, а ты сидишь на земле. Если твои полёты можно отследить, то ты ставишь под явный удар остальных…

— А не проще сделать так, чтобы полёты не отслеживались? Может поискать того, кто сдал маршрут Бородина и Чёрного? — с укором сказал я.

Проще всего мне запретить летать. А ещё лучше отправить в Союз. Подальше от опасности. Но как тогда это решит проблему с террористами и поможет раскрыть предателя?

— Пока мы будем продолжать летать, вы найдёте откуда идёт слив информации. Из всех четырёх карточек остался я один. А вдруг есть ещё те, кого они собираются убрать? — продолжил я.

Игорь Геннадьевич встал и прошёлся по комнате.

— Эти фанатики хотят убрать любого из нас. Однако, найденные документы говорят о том, что охотились целенаправленно на вас четверых. Почему? — задался Сопин вопросом.

Я пожал плечами. Как по мне, уже не стоит разбираться с причинами такого пристального внимания.

— Надо найти их и ударить первыми.

— Искать буду не только я. Есть специально обученные люди. А пока будь осторожен, Саша, — сказал Сопин и проводил меня к выходу.

Всё внимание сегодня было обращено к гибели наших товарищей. В комнате, где мы жили, было тихо. Между собой лётчики особо не разговаривали, да и рабочий ритм в этот день был совершенно никакой.

За полтора месяца, что прошли после концерта, у нас не было подобных происшествий. Даже отказы техники случались редко. А тут сразу двое погибших.

Ближе к вечеру, я смог немного поспать в кресле на командном пункте. Только лишь приход Батырова с пачкой документов отвлёк меня от мыслей о прогулке по зимнему лесу с Антониной.

— Что за макулатура? — спросил я, наблюдая, как Димон раскладывает бумаги на столе.

— Документация командира полка. Через неделю я уеду в Хмеймим, чтобы принять дела и должность у Бунтова, — с серьёзным видом произнёс Батыров. — Так что, можно уже поздравлять.

За своего товарища я очень рад. Димон продвигается по карьерной лестнице и это хорошо. Но сегодня как-то не до поздравлений.

— Надеюсь, что всё у тебя получится. А куда Бунтов уходит? — спросил я.

— На место Каргина, а Виктор Викторович занимает должность командира смешанного авиационного корпуса. Может и генерала так получить, — ответил Батыров.

И за Каргина можно порадоваться.

В этот момент очередной телефонный звонок отвлёк Батырова от просмотра документов.

— Слушаю, Батыров. Так точно… Ого… Принял, — несколько растерялся Димон, растягивая последнее слово.

Он ещё минуту слушал, что говорят на другом конце провода, помечая что-то себе на листке. При этом несколько раз Димон посмотрел на карту, водя по ней пальцем.

— Сложно… Я говорю, сделаем, товарищ командир. Понял, доложу, — закончил разговор Димон и повесил трубку.

В приглушённом свете я увидел, что лоб у Батырова блестел от пота. Наверняка получил какую-то важную команду от высшего начальства.

— Что там?

Батыров отложил в сторону бумаги и пристально посмотрел на меня. Будто бы увидел на мне комара и прицеливался по нему.

— Сергеевич, заканчивай гипнотизировать, — взбодрил я Димона.

— Команда с Дамаска, в 19:30 расчётное время посадки в этой точке, — показал Батыров место на карте.

Это был небольшой населённый пункт севернее горных хребтов, что окружали Пальмиру. Местоположение очень удобное. Вокруг города несколько высот,