Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

— Прошёл дважды над районом падения. Никаких признаков движения. Район тесный, рельеф сложный. Что-то разглядеть… тяжело.

Каргин посмотрел на карту, чтобы найти место падения. Оно было в районе гор севернее от Пальмиры. Местность там сложная, хоть и высота гор небольшая.

— Группу спецназа высадить здесь можно? — показал мне Каргин.

— Да. Под прикрытием пары Ми-24 и если «люстры» подвесить, — сказал я, но тут запереживал Синюгин.

— Товарищ полковник, ночь, горы… риск огромный, — осторожно начал Феликс.

— Риск ещё больше оставить их там, — оборвал я.

Каргин кивнул, а его лицо застыло каменной маской. Глаза выдавали всё: решимость и ту самую тяжесть, что ложится на плечи командира в такие минуты.

— Поднимайте поисково‑спасательный экипаж Ми‑8 с Тадмора. Немедленно. И ты, Сан Саныч, дуй туда, чтобы всё контролировать. У нас же Батыров сейчас пойдёт на поиск?

— Да. Он старший группы на Тадморе.

Каргин взял микрофон, чтобы передать команду ведомому Бородина.

— 323-й, остаток позволяет ещё минут двадцать висеть? — спросил Виктор Викторович, когда я уже был у выхода из зала.

Синюгин шёл за мной, пытаясь нервно пояснить мне вполголоса:

— Посадка в горах ночью… это почти авантюра.

— Я и Батыров уже так делали. Тем более, в районе хребта Джебель Сатих есть где приземлиться.

Феликс только сжал губы.

— Саныч, я при своём мнении останусь. Авантюра.

Я быстро прибежал в казарму и разбудил Кешу Петрова. Много ему говорить не нужно было.

— Тадморский Ми‑8 готовится к взлёту. Нам нужно прилететь и ждать, когда они закончат, — говорил я Кеше, пока мы шли к вертолёту.

В какой-то момент мы остановились, чтобы Петров нанёс себе на карту точку падения.

— Ночью там сложно будет искать. Надеюсь, что Батыров сам полетит? Вы в Афганистане много раз по таким задачам летали?

— Постоянно, — ответил я.

На борту Ми-8 минимальный набор технических средств для поиска. Отсюда и мысль использовать осветительные С-8, чтобы подсветить горы.

Мы бежали почти вприпрыжку, а Кеша и вовсе пару раз спотыкнулся о бетонные стыки плит стоянки.

Холодный воздух обдувал разгорячённое лицо. С каждой секундой светлело, серое небо над горами подсвечивалось начавшимся восходом. Техники мельтешили вокруг вертолёта, как муравьи, торопливо проверяя закрытие капотов и проверяя тарелку автомата перекоса.

— Давай, Кеша, быстрее! — подгонял я Петрова.

На входе в грузовую кабину уже стоял бортовой техник Карим Уланов. Заняв места, мы начали запускаться без разрешения руководителя полётами. Через две минуты он самовышел в эфир и дал нам команду.

Вертолёт задрожал и ожил. Сквозь дрожь металла я услышал, как Кеша рядом, всё ещё судорожно ловя воздух, пробормотал:

— Успеют, Сан Саныч. Должны успеть.

Я молча кивнул, представляя, как в эти минуты в горах выполняет проход за проходом Батыров на таком же Ми-8.

— 302-й, готов к взлёту.

— Взлетайте, — дал команду руководитель полётами, и мы начали отрываться от бетонной поверхности.

Взяв курс на аэродром Тадмор, что в окрестностях Пальмиры, я уже наблюдал, как ночь начинает уступать место утренним сумеркам.

А в эфире продолжались доклады Батырова.

— 115-й, квадрат 30−14 ничего. Следов покидания вертолёта нет. Тел тоже не видно, — говорил Димон.

Пока не хочется думать, что парни остались в кабине вертолёта и не успели выпрыгнуть.

Через несколько минут в сером мареве показался аэродром Тадмор.

Когда‑то — настоящий аэропорт, с пассажирским терминалом, ангарами и башней диспетчера. Теперь — лишь обугленные коробки стен, закопчённые проломы. Ветер гулял сквозь пустые проёмы, и там, где по идее должны сиять стеклянные фасады, зияли дыры.

Руководитель полётами здесь, как и на полевом аэродроме, сидит в специальном кунге под названием СКП-9 на базе автомобиля ЗиЛ-164.

— Ясень, 302-му, — запросил я.

— Отвечает, 302-й. Добр… отставить. Подход разрешил. Посадку на стоянку рассчитывайте.

По сложившейся традиции, хотел руководитель пожелать нам доброго утра, но сейчас это неуместно.

— Понял. Наблюдаю, — ответил я, начиная снижаться.

Бетон был весь в трещинах. С восточной стороны полосы стояло несколько армейских палаток и пара серых модулей.

— Вот и вся цивилизация, — пробормотал Кеша, посмотрев в сторону бывшей диспетчерской вышки.

Выключив двигатели, я сдвинул блистер, впуская прохладный воздух в кабину. Однако запах керосина быстро проник внутрь. Чувствовалось, что он смешивался с пылью и гарью, будто сама земля здесь и не остывала после боёв за город.

Через десять минут на горизонте появился силуэт Ми-8 в сопровождении двух Ми-24. Мы в это время уже выключили двигатели и готовились встретить Батырова. Да и многие на стоянки ждали, что же скажет Димон по возвращении.

Вертолёт Батырова приземлился. Следом зашли и Ми-24, сразу же зарулив на места стоянок.

— Готовьте к повтору. Возможно понадобится, — громко сказал Батыров техникам, когда вышел из вертолёта.

Он снял шлем и направился в мою сторону. Я же стоял на бетонке и ждал, когда кто-то ещё появится из грузовой кабины.

Однако, вид Батырова говорил сам за себя. Волосы взъерошены, вид уставший, а выражение лица не вызывало у меня оптимизма.

— Лететь нет смысла. Надо всё обсудить, Саныч, — подошёл к нам Батыров.

— Кого-то нашли?

— В том-то и дело, что мы никого не нашли.

Димон сложил шлем в чехол. Объяснение у него было, прямо скажем, хилое.

— И это всё? Просто никого не нашли? А группа отряда специального назначения там осталась? — спросил я.

— Да. Они там. Ищут по горам. Место падения в 17 километрах к северо‑востоку от Тадмора. Склон крутой, каменистый. Горение было сильное, огонь не стихал до рассвета. Я проходил несколько раз — движения ноль, вспышек сигнальных нет. Вертолёт разрушен полностью. Структура корпуса распалась, видна лишь хвостовая балка. Остальное сгорело…

— Ближе к делу, Сергеевич. Спецназ кого-то нашёл? — уточнил я.

— Да никого! Ни тел, ни останков. И даже запах трупный отсутствует.

Глава 12

В жизни всегда есть место удачному стечению обстоятельств. Порой хочется верить в чудо. Хотя… мне ли не знать, как может человек перемещаться во времени и пространстве.

— Есть предположения, куда они делись? — спросил Димон, когда мы шли со стоянки в сторону одного из зданий на аэродроме.

— Если они не выпрыгнули, то остались в кабине. Но их там нет. Значит, их забрали.

— Это самое логичное.