Арагонская Ост-Индская Компания - Дмитрий Викторович Распопов

— Там живут такие же христиане, как и в Риме учитель, — хмуро улыбнулся я, — просто к их сердцам нужно найти правильные слова.

— Без сомнения мой ученик, без всякого сомнения, — он поднялся и тепло обнял меня, — благодарю тебя за помощь, я это очень ценю!

— Не за что учитель, — вздохнул я, — мы же должны помогать братьям по вере.

Он снова закивал.

— Какие у тебя дальнейшие планы? Поужинаешь со стариками? — спросил он, — твой второй учитель тоже в Сиене и был бы рад провести с тобой время.

— Да конечно наставник, — быстро согласился я, — у меня сегодня назначена ещё одна встреча и затем я в полном вашем распоряжении.

— Тогда я с тобой не прощаюсь, — улыбнулся он и растрепал мне рукой волосы на голове, — начну пока договариваться по пленным.

— Спасибо учитель, — поклонился я ему и отправился к ещё одному кардиналу, который уже в нетерпении поджидал меня, видя, что я разговариваю с Виссарионом Никейским.

— Ваше преосвященство, — поклонился я и поцеловал перстень на протянутой мне руке.

— Мой друг! — елейным тоном протянул Пьетро Барбо, — поздравляю вас с прекрасно выполненной миссией! Я слышал папа был очень вами доволен.

— Спасибо ваше преосвященство за добрые слова, — склонил я голову, — и благодарю, что сами нашли меня, я теряюсь в этом Сиенском дворце.

— Как может быть иначе! Мы ведь друзья! — он снова ласково мне улыбнулся, так что меня едва не передёрнуло.

— Что касается вашей просьбы, выше преосвященство, — перешёл я к главной теме, поскольку он явно был весь в нетерпении, — Совет Десяти и Сенат наотрез отказались возвращать вам бывшие привилегии.

Лицо кардинала сразу из любезного стало злым, он покачал головой.

— Я так и думал, проклятый Лоредано.

— Но, — я поднял указательный палец вверх, привлекая его внимание, — поскольку мы друзья, я был настойчив.

Его глаза стали расширяться.

— И они согласились предоставить вам епископство с доходом в десять тысяч флоринов, — улыбнулся я ему, — правда вам придётся это назначение самому согласовать с папой, у венецианцев последнее время сами знаете, весьма натянутые отношения с Пием II по поводу назначения епископов.

— Мой друг! — толстый кардинал, не сдерживаясь, бросился ко мне и тесно прижал к себе, так что мне в нос ударили запахи его парфюма и румян, — никто не смог бы сделать для меня большего! Я так вам благодарен за это!

Я с трудом вывернулся из его объятий и достав из внутреннего кармана патент с бенефицией, протянул его Пьетро Барбо.

— Ваше преосвященство, поверьте мне, это был максимум, что я или кто бы другой смог получить из рук скупердяя Лоредано.

— Истинно так маркиз, — вздохнул он, быстро забирая у меня патент, — но моя благодарность к вам будет бесконечной.

— «Угу, ровно до момента твоего избрания следующим папой, — хмуро подумал я про себя, но вида не подал».

— Если я ничем не могу вам больше помочь ваше преосвященство, то прошу меня простить, у меня есть ещё встречи, — с таким тяжёлым вздохом сказал я, кланяясь ему, что он тут же замахал руками, что, разумеется, не смеет меня больше задерживать.

Отвязавшись от прилипчивого кардинала, я направился во дворец к Родриго, чтобы рассказать ему о договорённостях с Виссарионом Никейским и после встречи с учителями нужно было собираться в дорогу, Генуя ждала меня!

* * *

15 сентября 1460 A . D ., графство Аликанте, королевство Арагон

В небо поднимался чёрный дым от горящей деревни, а разбросанные тут и там тела убитых крестьян, которых наёмники стаскивали в колодец, чтобы лишить тех, кто захочет вернуться и жить здесь дальше, воды. Всё это показывало опытному взгляду, что сражения никакого не было. Безоружных людей попросту перебили, не обращая внимание ни на пол, ни на возраст, ни на мольбы о милосердии. Напавшим заплатили золотом, чтобы никто не ушёл живым из этой деревни, как, впрочем, из всех в этом графстве, куда наёмники прибыли из Кастилии, где неизвестный нанял их за весьма приличные деньги.

Капитан наёмников подошёл к последнему живому человеку, старейшине деревни, избитому до полусмерти, с потёками крови на лице и смотрящим перед собой, который хоть стоял на коленях, но широко улыбался. Это разозлило кастильца, и он наотмашь ударил его по лицу рукой, одетой в кольчужную рукавицу.

Осколки зубов, кровь, всё это со всхлипом выпало изо рта старосты, но не убрало улыбку с его лица.

— Что ты улыбаешься смерд? — поморщился наёмник, — вспоминаешь как я насиловал твою жену и дочь?

— Нет, — едва слышно и со свистом ответил тот, — просто представляю себе то возмездие, какое на вас всех прольёт маркиз, когда узнает о том, что вы сделали.

Староста даже всхлипнул от веселья, несмотря на свой вид и то, что все его родные и близкие были мертвы, но он готов был умереть со спокойным сердцем, поскольку не сомневался ни на секунду, что стоящие перед ним наёмники умрут все до единого и очень болезненной смертью. О маркизе де Мендоса ходили разные слухи, но то, что он был справедливым и добрым хозяином земель, заботящийся о процветании деревень и тех, кто ему служил, в этом ни у кого не было сомнения.

— Ну этого лично ты не узнаешь точно, — раздражённый капитан наёмников не стал пачкать меч, а вытащив кинжал перерезал крестьянину горло.

Тот, булькая кровью, но не переставая улыбаться, завалился набок, заливая всё вокруг себя кровью.

— Заканчивайте и убираемся отсюда, — приказал наёмник, вытирая кинжал об одежду убитого и возвращая оружие на пояс.

— Да капитан, — его солдаты после недавней сцены, неожиданно притихли и старались не смотреть на своего вожака.

* * *

3 октября 1460 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

— Сеньорита Паула! — на большую, развернувшуюся стройку, поднимая руками подол платья, прибежала её служанка.

— Да Жюльетта, — девушка отошла от каменщиков и отца Иакова, который с ними разговаривал и подошла к француженке.

— Магистрат просит вашего присутствия на заседании, — запыхаясь, быстро протараторила юная девушка, — что-то плохое