Система становления - Джон Демидов

Вопросов, конечно, было море. Но все они были глупыми и неуместными. Все и так понимали, что нас ждет, поэтому решили не терять времени и просто молча кивнули.

— Тогда пошли, чего встали⁈

После этой фразы мы сразу же двинулись к выходу из аудитории, вызывая завистливые и порою сочувствующие взгляды тех, кто оставался. Очень похоже, что наш капитан был очень не однозначным человеком, но я этого не знал, так что насколько нам повезло с командиром — покажет только время.

Илюха конечно же не выдержал гнёта неведения, и встав рядом со мной начал допытываться:

— Серёг, ты же в курсе, что тут происходит? Куда мы идём? Уралы в город уже скорее всего уехали…

— В данж мы идём, Илюх… Бивень сказал, чтобы мы не теряли времени в городе, и развивали свои кольца. В нашей группе не было синего кольца, и я вспомнил про тебя. — ответил я своему другу, на что получил в ответ не читаемый взгляд.

Дорога до оружейного склада № 2 заняла не больше пяти минут, и когда мы туда подошли — Урал с заветным номером «14–25» уже стоял там с открытым кузовом. Возле склада царила не менее напряженная атмосфера, чем в аудитории. Дежурный прапорщик, получив от Попова папку с документами, лишь кивнул и распахнул тяжелые двери, запуская нас в святая святых.

После этого мы стали похожи на муравьев, растаскивающих огромную добычу. Под присмотром капитана мы загружали в кузов ящики с патронами, стараясь взять с собой как можно больше. По итогу у нас получилось шесть ящиков с патронами 7.62×54 для печенега, и два ящика 5.45×39 — с патронами АК.

— Не забудьте ленты для «Печенега»! И машинку захватите для её снаряжения! — скомандовал Попов, после чего мы вдвоем с Илюхой ринулись обратно на склад, и схватили металлические коробки с лентами.

После этого нам выдали сами «Печенеги», ящик с гранатами, СВД, и целую гору магазинов для наших АК-74. Большинство из них были стандартными, на 30 патронов, но среди них я видел несколько рожков на 45. В общем собирались мы… Как будто на войну.

Капитан договорился о чём-то с дежурным прапором, после чего Титов вытащил со склада небольшой ящик, и катушку детонирующего шнура. Глядя на всё это великолепие я начинал серьёзно задумываться о том, а в лёгкий ли данж мы собрались идти?

Когда мы наконец всё погрузили, капитан Попов лично проверил надёжность крепления груза и хлопнув по борту, сказал:

— Запрыгивайте! Следующая остановка столовая!

Несколько минут тряски по брусчатке института, и вот… Мы уже были около столовой, внутри которой царил самый настоящий хаос — десятки курсантов получали сухпайки, и старались сделать это как можно быстрее.

Попов и здесь проявил истинные чудеса дипломатии, и совсем скоро из подсобки выбежал поварёнок, который в несколько заходов вытащил каждому из нас по сухпайку, и коробку с бутылками воды.

Через десять минут мы вновь загрузились в кузов Урала, двигатель которого рыкнул, и машина медленно тронулась, выезжая с территории института.

Я сидел, прислонившись к холодному металлу кузова, и смотрел на своих новых товарищей и искренне надеялся, что в этот раз в моей группе будут только нормальные и адекватные люди.

Мы уже выехали за территорию института, и должны были уже выехать на трассу, как вдруг наш Урал начал сбрасывать скорость, пока полностью не остановился, после чего мы услышали как хлопнула дверь в кабине, а потом нашего слуха коснулся женский голос:

— Спасибо, товарищ капитан! Меня зовут Мариной, и теперь ваше здоровье — это моя проблема!

Глава 15

Эффект от услышанной фразы оказался мгновенным, и был подобен звуку разорвавшегося снаряда. Как только девушка в кабине произнесла эту простую фразу — у нас, как по команде, у всех четверых парней в кузове — у меня, Илюхи, Жени и даже у угрюмого прапорщика Титова — на лицах расцвели глупые, мальчишеские улыбки, а глаза загорелись неподдельным интересом.

Я готов был поклясться, что даже у самого сержанта, не склонного к проявлению хоть каких-нибудь эмоций, на лице, на долю секунды, промелькнуло мечтательное выражение. Тем не менее вся мечтательность практически мгновенно была безжалостно раздавлена его же собственной железной волей.

Он внезапно резко повернулся к нам, и обведя нас острым взглядом, буквально прорычал низким, предостерегающим голосом:

— Бойцы, вы чего это тут уши развесили и слюни раскидали⁈ Значит слушайте меня сюда, и запомните раз и навсегда: не дай бог, во время боевого выхода у кого-то из вас мозг из головы перекочует куда-то ниже пояса!

Если я замечу, что хоть один из вас, лоботрясов, затупил, заглядываясь на бабу, вместо того чтобы смотреть за своим сектором и прикрывать товарища — я сделаю всё, чтобы этот выход не состоялся!

Плевать мне на последствия и на приказы генерала! Лучше вернуться ни с чем и получить нарядов на год вперед, чем выносить из данжа трупы трёх дебилов, потому, что у кого-то из них неожиданно взыграли гормоны! Я доступно объясняю⁈

Мы дружно и молча кивнули, а улыбки с наших лиц испарились, словно их и не было. Что ни говори, а я как никто другой понимал, что он действительно был абсолютно прав. В данже любая ошибка, даже доля секунды непростительной рассеянности могла стоить жизни всей группе.

Тем не менее, не смотря на суровое внушение, внутри меня всё равно оставалось жгучее любопытство: кто она, эта Марина, что так легко вписалась в нашу, казалось бы, чисто мужскую компанию?

Возможность удовлетворить его представилась очень скоро. До старой ТЭЦ, где находился наш первый данж, было рукой подать, и уже минут через пятнадцать мы снова начали сбрасывать скорость, на этот раз подъезжая к месту назначения. Нас с ребятами немного помотало по кузову, пока машина подъезжала как можно ближе к данжу, после чего мотор заглох, и сразу же наших ушей коснулся резкий окрик капитана Попова:

— Бойцы, вы что там, уснули? Выгружаемся к машине! Быстро!

Мы послушно выпрыгнули из кузова, разминая затекшие ноги и оглядываясь по сторонам. Бывшая территория ТЭЦ представляла собой печальное зрелище: ржавые каркасы цехов, разбитые окна, буйство сорной растительности, пробивающейся сквозь асфальт… И прямо перед зданием главного корпуса я увидел очень хорошо знакомую черно-желтую ленту, огораживающую проход в данж.

Повернувшись в сторону капитана — я тут же увидел ту, о ком совсем недавно