Где моя башня, барон?! Том 2 - Антон Панарин

— Бестолочи… — буркнул под нос Мышкин и двинулся к выходу из особняка.

Проштрафившаяся охрана стояла по стойке смирно. Она смотрела за горизонт. Всем своим видом бойцы давали понять, что уж на этот-то раз никто не проскочит! Но это нисколько не впечатлило разгневанного графа.

— Вы трое, за мной, — коротко бросил Мышкин, ударив одного из гвардейцев ножнами по груди.

— Ваше сиятельство… — начал было гвардеец с накрученными усами.

— Я тебе разрешал говорить? — прорычал Евгений Александрович, схватив его за грудки. — Пасть закрой и делай что велено.

— Вас понял, — выдохнул побагровевший гвардеец.

Мышкин в сопровождении трёх бойцов вошел в центр зала, где ещё недавно шёл бал. Бал, посвященный его триумфу. Бал, ставший несмываемым пятном позора на гордом имени рода Мышкиных.

Слуги вынесли практически всю мебель, и граф, развернувшись на носках к гвардейцам, одним резким движением извлёк рапиру из ножен. Пару раз клинок рассёк воздух и был направлен в грудь опешившему гвардейцу с закрученными усами.

— Нападай, — Мышкин холодно обратился к нему. В груди клокотало от гнева, ноздри чуть ли не пар выдували.

— Но, ваше сиятельство… — замялся гвардеец, и тут же был испепелён взглядом Мышкина. — Будет исполнено.

Гвардеец извлёк меч из ножен, болтающихся на поясе, затем неуклюже сделал выпад, стараясь не поранить графа. Рапира звонко отразила клинок и выбила его из рук усатого.

— Я хочу, чтобы ты сражался на пределе своих возможностей, — задрожал от гнева Мышкин и резким взмахом отсёк гвардейцу правый ус и на излёте порезал верхнюю губу.

Кровь заструилась по подбородку усатого, капая на синий мундир. Взгляд гвардейца задрожал, он попятился в сторону, куда отлетел его клинок. Подобрав меч, он рванул в атаку.

Горизонтальные, вертикальные, диагональные выпады он выбрасывал один за другим, но всё это было не то. Евгений Александрович скривился, увидев технику бойца. Как будто перед ним был не гвардеец рода Мышкиных, а сельский мальчишка, рубящий палкой крапиву.

От таких атак совершенно не веяло опасностью. Они легко парировались. К тому же при желании граф мог сделать крошечный подшаг в сторону и оставить в шее гвардейца кучу кровоточащих отверстий.

Позорище. По-другому это никак и не назвать.

— Подумать только. Меня защищают бездари. Зачем вы мне нужны, если я намного сильнее? — спросил Мышкин, а в следующий момент отбил клинок противника в сторону, рубанув по подмышечной впадине.

Рука гвардейца повисла словно плеть, он выронил меч, а кровь бурным потом хлынула на лакированный паркет.

— Ты уволен, — с презрением сказал Мышкин, пнув раненого в грудь. Гвардеец упал на спину и остался лежать на полу.

Евгений Александрович, конечно, понимал, что разница между выучкой дворянина и обычного вояки огромна. Но чтобы настолько⁈ А ведь он даже не использовал покров маны.

— Ваше сиятельство, если ему не помочь, то он истечёт… — сказал один из стоявших в стороне гвардейцев.

— А мне плевать, — зло сказал Мышкин. — Теперь атакуете вы двое. Если разочаруете меня, то присоединитесь к своему товарищу.

Угрозы в голосе графа хватило, чтобы заставить гвардейцев биться всерьёз. Да и тело умирающего товарища действовало крайне отрезвляюще.

Бойцы обошли графа с двух сторон, обменялись короткими кивками и одновременно напали. Евгений Александрович хоть давно и не сражался, но обладал отменным бойцовским интеллектом. Он мгновенно рванул на опережение.

Клинок гвардейца просвистел в сантиметре от плеча графа, а в следующее мгновение гвардеец рухнул на пол, держась за грудь, на которой быстро расплывалось тёмное пятно. Последнего бойца граф без труда обезоружил.

— Ваше сиятельство, пощады, — выдавил побеждённый.

— Пощады за верную службу? — усмехнулся Мышкин.

— Да, ваше сиятельство, — нервно улыбнулся гвардеец.

— Это можно, — печально улыбнулся Мышкин.

Резко рванув за спину гвардейца, Мышкин одним движением перерубил ему подколенные сухожилия. Ноги мужчины подкосились, и он рухнул лицом на белоснежную плитку.

По залу прокатился жуткий вой, наполненный болью. Слуги уже давно вынесли всю мебель и сейчас, затаив дыхание, наблюдали за казнью сквозь замочные скважины.

— Такому слизняку, как ты, больше подойдёт ползать у моих ног, чем стоять на одном уровне со мной, — Мышкин сплюнул на мундир гвардейца и услышал, как вдали цокают чьи-то каблуки.

По коридору бежал капитан гвардии. Он был недавно назначен на эту должность, после… трагической гибели своего предшественника. Возможно, должность проклятая, а может, они служили не тому хозяину. Но сегодня у капитана появилась возможность дать дуба, это он понял сразу по телам своих подчинённых.

— Евгений Александрович! На вас напали? — встревоженно спросил капитан гвардии, хотя уже знал, что Мышкин сам снял охрану с входа и устроил с ними сражение.

— Напали? — усмехнулся граф. — Знаешь, твои люди настолько низкого пошиба, что даже напади на меня вся родовая гвардия, я бы передушил вас как котят. Скажи-ка мне, капитан, зачем я плачу вам зарплату, если вы бесполезны?

— Ваше сия… — попытался вставить своё слово капитан гвардии.

— Заткнись, — недовольно отмахнулся от него Мышкин и продолжил говорить, идя вокруг капитана: — Провал за провалом. Сперва я думал, что проблема в руководстве. Бойцы слишком расслабились, и я назначил на должность тебя. Но, судя по всему, ничего не поменялось. Из-за вас, выродков, я опозорился перед князем Черняевым. Дерись как мужчина, иначе сдохнешь, как и твои подчинённые.

Мышкин скривился от отвращения и рванул в атаку.

Рапира жалила воздух, не давая капитану возможности извлечь клинок из ножен. Мышкин почувствовал, как по каналам гвардейца потекла мана, и невольно улыбнулся. Вот сейчас будет что-то интересное.

Капитан уклонился от выпада Евгения Александровича и, уйдя в кувырок, подхватил с пола клинок умершего подчинённого. Гвардеец оскалился и стал раз за разом вколачивать удары по рапире Мышкина. Удары были такой силы, что сталь жалобно звенела, обещая сломаться, а в руку отдавало сильной вибрацией.

Граф не рассчитывал на то, что капитан будет настолько серьёзен, а то, что простолюдин начнёт теснить Мышкина, и вовсе было немыслимо.

Евгений Александрович использовал свой покров маны и с удивлением понял, что капитан всё время ему поддавался. Так как после использования покрова граф не получил преимущества в скорости.

Любой выпад Мышкина парировался. Все финты читались без особых сложностей. В итоге противники кружили по залу, обмениваясь ударами, и никто не имел перевеса ни в технике, ни в физической мощи. Так продолжалось около получаса, после чего Мышкин, запыхавшись, остановил бой.

— Сволочь. Ты поддавался, — задыхаясь, выпалил он, уперев руки в колени.

По лицу капитана гвардии текли ручьи пота, грудь ходила ходуном, но он так и не выпустил клинка из рук, опасаясь, что вспыльчивый граф снова нападёт.

— Евгений Александрович, я бился на