Заговор творцов - Алексей Сергеевич Изверин

Было тихо, немногочисленные прохожие спешили дальше, на Каменецкую. А тут же, под крышей дома в центре города, окруженного цветущим садом, было уютно и спокойно.

— А ты бывала на Китеже? — Спросил я почему-то.

— Нет. — Пожала плечами София. — К чему мне?

— Ну… В Институте учиться… Например…

— Я же дворянка, Мирослав. Боярского рода.

— Знаю… То есть видел одну боярыню, которая в Институте училась.

— Елена Голубкова? Слышала про неё. У нас, на Люблине, другие обычаи. Наши боярыни сидят дома, готовясь выйти замуж.

«В Камень-кафе они сидят, изучают половые обычаи разных планет».

— Невместно, слышал такое слово? Наверняка, да. Так вот, девушкам из боярских родов Люблина невместно покидать родину. Оправданием служат только интересы рода, к которым относится и замужество.

— Наверное, тебе и жениха выбрали? — Не удержался от вопроса я.

— Конечно. — Ответила София. — Парень из хорошей семьи на Смородине. Он мне нравится, и он меня любит. В следующем году свадьба.

— А…

— Это мой долг. А ты что, ревнуешь?

И она улыбнулась с такой искренностью, что мне стало стыдно.

— А ты очень умная. — Внезапно для самого себя сказал я.

— Мне все так говорят. — София продолжала улыбаться, в глазах её отражались тепло и ожидание.

— Слушай, доставай уже телефон, давай с тобой селфи сделаем…

— Зачем?

— Концерт завтра, выспаться надо успеть. Потом уже не до сна будет.

— Селфи-то зачем?

— Ну… Твои подружки…

— Мирослав, зачем мне картинки в телефоне? Живые люди интереснее. Потом выспишься, в Светлом Царстве.

И она почему-то оказалась рядом.

Обнимать её оказалось приятно, и целовалась она умела. Спустя миг мы оказались в комнате на втором этаже, а чуть позже уже были в кровати, вскоре и без одежды. И все было хорошо, и даже лучше, чем я ожидал.

Через некоторое время София легла ко мне под бок, повернувшись спиной, прижала к груди мою руку. Конструктор на плече шевельнулся едва заметно, когда его коснулись мягкие, шелковистые волосы.

— Ты классная. — Глупо сказал я.

— Ты тоже. — Серьёзно ответила София. — Давай, обними меня, и немного полежим. Если хочешь, поспи, ты устал. В гостинице тебя не хватятся?

— Нет, не хватятся. Не хочу спать, хочу ещё.

— Чуть позже! — София потерлась об меня спинкой, подставляя изящные груди под мои ладони.

— Ты необычная.

— Хочешь сказать, что я красивая?

— Да. А почему ты… Ну, это… — Я осторожно взял женскую грудь в руку, ощущая пальцами напрягающийся сосок.

— Не сделала себе большие сиськи? Ну это же глупо, Мирослав. Одно дело улучшить память, зрение, обоняние, получить способность видеть энергетику, а другое — вырастить себе вымя, как у быдла.

— Ты умная и красивая.

«Попа так себе, у Классной Попки лучше была».

— Это комплимент? — София извернулась у меня в руках, оказавшись лицом ко мне.

И мы занялись любовью ещё раз.

— Ты надолго на Люблине? — Спросила София позже.

— Не знаю. До конца концерта точно.

— А потом? Служба зовет?

— Ну, что-то вроде.

— Так ты все же офицер царской охранки?

— Нет, что ты. Я студент Института, у нас свои правила.

— Вот поэтому я предпочту нанять искусника, чтобы обучал меня он, а не оказаться в вашем Институте.

Я провел рукой по её бедру, погладил упругий животик, грудь.

— Ты очень красивая.

— Мирослав, ты уже это говорил! Красивых девушек у нас много, нужные биомехи стоят не дорого. Улучшать разум куда как сложнее.

— А что вы используете?

— Аналог Танцора Плоти, с жестко заданными характеристиками. Их производят в Царских мастерских, по лицензии для Люблина. Потому все девушки плюс минус одинаковые. Настоящие Танцоры Плоти у нас не встречаются.

— У Завадского же был!

— У Завадского было изделие Царских Мастерских.

— Ты уверена?

— Абсолютно, личный искусник моего отца просканировал его, по моей просьбе. Сходящий с ума Индик, слабенький Щит, Универсальный Эффектор, взломанный Индиком, и Танцор Плоти, сделанный на Китеже. Только Сердце Пламени — настоящее.

— Странно.

— Ничего странного. Законы Люблина строги, артефактов Архитекторов у нас почти не встречается. Считается, что артефакты Архитекторов слишком опасны, потому Светлое Царство ограничивает их распространение. Атомные Манипуляторы, Сияние Разума, Танцоры Плоти — запрещены что в Светлом Царстве, что у нас, на Люблине. Запрещены для частных лиц.

— Надо просто уметь ими пользоваться. — Буркнул я.

— Тем не менее, никто не хочет проблем с законом. Знаешь, когда я решила немного усовершенствовать своё тело… — София погладила себя по груди моей рукой, — я получила одно не очень приятное предложение.

— Какое же? — Насторожился я.

— Ты же знаешь, чем отличаются Танцоры Плоти Архитекторов от тех, которые производят сейчас?

— Нет.

— Артефакты, которые изготавливаются сейчас, не имеют возможностей к развитию. Как поставили, так и будет, функции их не меняются. Иное дело — изделия Архитекторов, где каждая мелочь может развиться в могущественный биомех.

— Я не знал.

— Ну, вот теперь знаешь, за что ценят биомехи Архитекторов. Достать их не просто, особенно изделия нулевых циклов, которые не убьют и не сведут с ума. Биомехи нулевого цикла менялись на государства, Мирослав!

«Она права». Сказал Миро.

София задумалась, говорить дальше или нет.

Я не торопил.

— Когда я задумывалась об усовершенствовании своего тела, — наконец сказала София, — со мной связался один человек, которого я раньше не видела. И предложил мне внеуровневое Ядро Изменения Архитекторов нулевого цикла в обмен на некие, как он утверждал, формальные клятвы на личной силе. Я почти что согласилась. А потом решила изучить вопрос.

«Умная девушка! Хотя и не с такой классной попкой!»

— И?

— Те клятвы — лишь первый шаг на пути к такому же поводку, на которых сидят твои женщины. Рабская метка. Представляешь, кто-то решился на то, чтобы поставить рабскую метку мне, наследнице рода Духовых! Я возмутилась, к тому человеку направились наши дружинники. Их тела развесили на хлебных деревьях к вечеру, а человек пропал.

— Темное Солнце?

— Нет, что ты. Люблинское Темное Солнце является бледной тенью той организации, которая существует на иных планетах. Им не под силу провернуть такое.

— Ну, бесплатный сыр бывает в мышеловке! — Я подумал про Киру.

Ей когда-то сделали похожее предложение, и она согласилась.

— Мирослав, дело не в редком артефакте, который воистину бесценен. Мне поставили попроще, кстати. Дело в том, что такое предложили — мне! Представляешь, что сделал бы отец, когда заметил во мне рабскую метку? Поднялись бы все, и Бербешевы, и Влажины. Такое не прощают.

— Эм… А он заметил бы?

— Рано или поздно, да. И добрался бы до человека, который это сделал. А тот человек совсем не боялся гнева рода Духовых. Подумай, кто это мог бы быть? Очень серьёзно подумай.

«Интересно».