Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров

у них… — тут Первый задумался, пытаясь правильно сформулировать слова. — Слишком много у них всяких взаиморасчётов. Я думаю, они захотят подбить окончательный счёт.

— Ну, с этим я помогу моему мужу, — улыбнулась Анна.

И почему-то Первому стало немного жаль Михаэля. Хоть Лекарь прожил тысячи лет, но разум и хватка в глазах этой женщины показывали, что битва будет сложной.

С другой стороны, он слышал, что у Михаэля теперь тоже есть жена и дочка. Может такое случится, что эти гордые сильные мужчины договорятся отправить своих жён для разговора. Куда катится этот мир…

— Я рад, что у вас всё хорошо. Если что, вы знаете, где меня найти, — Первый всё-таки чувствовал себя немного непривычно в этой комнате с двумя женщинами и, самое главное, маленьким ребёнком — первым ребёнком в крепости Охотников за всё время её существования.

Внезапно Аня улыбнулась:

— Я так понимаю, у вас нет детей?

— Нет, — сказал Первый.

— Не хотите подержать? — Аня протянула маленького сына Охотнику.

И тут у мужчины в душе возникло странное чувство. Первый Охотник стоял у основания Ордена. Он способствовал вначале выживанию, а потом и возвышению этого Ордена. Он прошёл через бесчисленные битвы, видел смерть братьев, и воспитывал новых Охотников. Он не боялся ничего и никогда. А вот сейчас, глядя на этот маленький тёпленький комочек, который весело улыбался беззубым ртом и пристально смотрел своими глазёнками на него, он почувствовал некоторую робость. Пришлось вспомнить, кто он такой, чтобы взять этого ребёнка на руки.

И… ничего не произошло. Мир не рухнул.

А маленький мальчик потянул к Первому свою ручку, пытаясь дотронуться до него. С улыбкой Первый Охотник дал ему указательный палец, который тот схватил и подергал, как будто приветствуя его.

— Ну, здравствуй, сын Великого Охотника Сандра. Официально приветствую тебя от всего Ордена и объявляю, что теперь ты и твоя мать под нашей защитой.

Подержав его ещё некоторое время на руках, он осторожно вернул его матери.

Аня забрала ребёнка и лукаво усмехнулась:

— Отлично справились, Первый Охотник. Мне кажется, вы вполне созрели для собственных детей.

И снова Первый почувствовал несвойственное для себя чувство смущения. Он пробормотал что-то невнятное и быстро ретировался из этой комнаты, сославшись на срочные дела.

Как только он вышел из полностью защищённой от любого влияния комнаты, тут же ему в голову поступил запрос. У порога Крепости стоял проситель, который ждал, чтобы его впустили.

Кажется, Первый наконец нашел, на ком можно отыграться за свою кратковременную слабость, которую он проявил перед женщиной и ребёнком.

— Ты чего припёрся? — недружелюбно поинтересовался он.

Стоявший и смиренно ждущий, чтобы его впустили, бог Мидас охренел.

— Первый Охотник, я прошу прощения, это точно ты?

— Точно я. И я ещё раз повторяю: ты чего припёрся?

— Как-то такое общение несвойственно вам, Глава Ордена. Ладно, ваши братья-беспредельщики, но вы…

— Так!!! — рявкнул Первый. — Спрашиваю в последний раз: чего припёрся? Если ты будешь пытаться дальше тянуть резину, то я просто выкину тебя отсюда вон.

— С ума бы не сойти, что творится в Ордене, как вы с богами разгова… — начал Мидас, но почувствовал напряжение, исходящее от Первого Охотника.

— Ладно, ладно, я понял. Я хочу увидеть своего… — он на секунду сбился, — кажется, это называется у людей… эээ… правнука?

— Хотеть не вредно. Вредно не хотеть, — вспомнилась Первому одна человеческая поговорка.

— Это что значит? — удивился Мидас.

— Это значит, что тебе абсолютно нечего здесь делать, и ребёнка ты не увидишь.

— Так, может, это не тебе решать? — Мидас сразу набычился. — Может, спросишь у матери?

— Может, и спрошу, — кивнул Первый. — Но точно не сейчас.

— Но может… — снова начал Мидас, и Первый опять разозлился:

— Не может! Я сказал нет! Вали отсюда! Ребёнок и мать под нашей защитой.

— Но это мои потомки! — попытался напоследок возмутиться Мидас.

— Ну, раз это твои потомки, тогда открой им счёт в своем банке, а не умничай здесь.

— Так я уже открыл! — возмутился Мидас. — Ему на совершеннолетие хватит средств вашу крепость выкупить!

— Ну, во-первых, крепость не продаётся, но масштаб подарка я понял, — немного смилостивился Первый. — Но моё решение остаётся без изменений. Прямо сейчас я тебя не пущу, но поговорю с ней попозже и дам знать, когда тебе можно прийти.

Первый не выдержал и добавил:

— Ну, если тебе вообще будет можно…

— Дожились. Куда катится Многомерная Вселенная, — пробухтел Мидас себе под нос.

— Что ты сказал? Ты, наверное, не хочешь, чтобы тебя вообще сюда пускали? — мило поинтересовался Первый.

— Не-не-не, всё хочу, я понял. Я тебя услышал. Спасибо за то, что передашь мои слова.

— Пожалуйста, — улыбнулся Первый. — Всего хорошего.

Когда обиженный бог свалил от крепости подальше, Первый почувствовал удовлетворение и небольшой стыд. Не стоило срываться, конечно, на Мидасе, но он так удачно подвернулся под руку.

А что касается его возможных и будущих детей, то с лёгким ужасом Первый понял, что это уже не казалось такой странной идеей. Было в этом маленьком человечке что-то такое… притягательное.

Первый Охотник вздохнул. Может это воля Кодекса? Сделать суровых и пафосных Охотников более человечными?

* * *

«Разминка» прошла успешно. И гвардия, и Легионы показали себя прекрасно. Заодно мы расхреначили большой лагерь, в котором скопилось множество войск Хроники.

Да, у нас было преимущество неожиданности, но всё еще складывалось впечатление, что Хроника никак не может признаться, что получила, как минимум, равного противника. С чем связано её неприятие ситуации? Со слишком длинным периодом времени «застоя», когда у неё на было достойных противников? С врожденным чувством собственного величия, не позволяющим трезво взглянуть на ситуацию в целом? Я понятия не имел, да и не хотел понимать, если честно. Меня всё устраивало.

Устраивало ли это Хронику. Не думаю.

После битвы я собрал «малый военный» совет, на котором дал оценку прошедшей битвы, а заодно постарался нарезать побольше задач на будущее. При этом, мне нужно было мнение здесь собравшихся.

Мы вернулись на планету Араз и сейчас сидели в частично разрушенном Зале советов, где издревле принимались все важные решения. Восстановительные работы шли полным ходом, с Земли потоком шли, как рабочие, так и нужные материалы, но Зал советов был слишком важным строением для местных, чтобы реставрировать его наспех. Да и не так уж он сильно пострадал, если честно. Пару провалов в крыше, да несколько дырок в стенах — делов-то. Больше пострадала гордость аразовцев, которые допустили такое в своём священном месте. Хотя я считаю, что они хорошо поработали в защите и им есть чем гордиться.

Сейчас у них прибавилось причин