"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

Этого она и боялась — буду ли я по-прежнему любить ее?

О Боже…

Я подумал о месте, куда нацелены ракеты.

Там люди.

Возможно, дети.

И черви.

Множество червей.

Их испепелит. Всех до одного. Ослепит, размозжит, сожжет. Будет гореть небо. Я знал, что произойдет. Я видел записи. Все видели. Мы снова вернулись к временам двадцатилетнего Апокалипсиса. Считалось, что та война должна напоминать нам, что произойдет, если мы не сохраним мир.

Я знал этот ужас. Свет. Удар. Огненный смерч. Радиация. Смерть.

Я подумал о земле, над которой мы пролетали.

Сотни тысяч червей умрут сегодня ночью.

А сколько людей?

Я вспомнил Марси. И Деландро.

И Алека, и Томми, и Холли.

Будь прокляты ренегаты! Они заслуживали того, что им предстояло получить.

Как бы то ни было, ни одного человека, достойного этого звания, нет в лагере червей.

Убить всех! Пусть Господь рассортирует их сам!

Небо на западе вдруг вспыхнуло белым. Ярко-белым. Похоже на грозу, только это не молния.

Я встал.

Долгое время сохранялась тишина.

А потом с гор скатился звук. Внезапный приглушенный удар, а потом раскаты и грохот, длившиеся целую вечность. Дребезжали окна, и пробирало до костей, Дрожал пол, и подгибались колени.

Откуда-то снизу донеслись ликующие вопли.

Я сел и откинулся на спинку стула.

Так я сидел, пока не вернулась Лиз. Небо на западе стало розовым. Кое-где на склонах горел лес. Это было похоже на закат.

Леди, чье имя было Тирелли,

Была динамитом в постели.

Кто ее брал. Очень сильно рисковав.

(Детонатор был у нее в щели.)

67 ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ СБРОСИЛА БОМБУ

Несмотря на то что все говорит об обратном, я все-таки придерживаюсь мнения, что человек — связующее звено между обезьяной и цивилизованным существом.

Соломон Краткий.

Я слышал, как она вошла.

И все еще не знал, что скажу ей.

Я поставил пустой стакан на столик — сколько времени я держал его в руках? — и поднялся, чтобы встретить ее.

Выглядела она ужасно..

— С тобой все в порядке?

Лиз кивнула. Подозвала робота.

— Пучеглазик, смешай мне «Ядовитое яблоко».

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я не знал, стоит ли подойти к ней. Она не знала, стоит ли подойти ко мне.

— Это было… — Она судорожно сглотнула и снова посмотрела на меня. — Это было совсем не то, чего я ожидала. Как странно. — На какой-то момент она показалась мне очень слабенькой, — Это оказалось… так легко. Компьютер эапишал, и я нажала на кнопку сбрасывания. Я только почувствовала, как машина слегка вздрогнула, освободившись от бомб. Они направились в разные стороны. Они должны были взорваться одновременно. Думаю, так и произошло. Не знаю.

Я не знаю, чего я ожидала. Я чуть не забыла сделать свечу, как приказывали. Как только бомбы пойдут вниз, поставить птичку на хвост и набрать высоту. Взрывная волна достала меня в спину и зашвырнула в небо. Оно стало белым. Я никогда не видела ничего подобного…

Она замолчала и посторонилась. Подкатил робот с напитком в высоком стакане — красным, пузырящимся и дымящимся. Сухой лед? Лиз отпила глоток, перевела дыхание и продолжала говорить, будто и не останавливалась: — Небо словно горело. Облака выкипели в считанные секунды. Просто от жара. Не знаю, что покажет видеозапись — я не просматривала. Вылезла из самолета, доложилась — рассказала им то же самое, что и тебе, к этому нечего добавить — и потом пошла домой. Я не знала, ждешь ли ты меня.

— Я же сказал, что буду ждать. Ее начало трясти.

Я шагнул к Лиз, но она остановила меня: — Джим, только что я сбросила первую почти за целое столетие атомную бомбу в Соединенных Штатах. Всю жизнь меня учили, что только сумасшедший использует ядерное оружие. Всю мою жизнь это считалось самым непростительным грехом. Мы и выжили в Апокалипсисе — только отрекшись от ядерной войны. Вся планета поклялась: никогда больше. И я единственная нарушила эту клятву.

— Ты не единственная.

— Я сбросила первые бомбы, Джим…

— Элизабет!

Она испуганно подняла глаза. Я сказал: — А если бы я сбросил бомбы?

— Я бы тебя возненавидела, — призналась она. — Я возненавидела бы любого, сделавшего это.

— Значит, ты считаешь, что я должен ненавидеть тебя?

— А разве нет? — выдавила Лиз.

— Нет, потому что я сам сбросил бы те бомбы, если бы мог.

— Нет… — Она покачала головой. — Никто не хотел. Они поручили это дело мне… потому что ненавидят меня.

— Они поручили это тебе, потому что знали, что ты сможешь это выполнить!

— Ненавижу их, — сказала Лиз. — За то, что они сделали со мной. Я ненавижу их почти так же сильно, как себя — за бомбы.

— Ты сделала это, потому что это необходимо было сделать.

— Пошел ты к черту! Неужели ты думаешь, я не знаю? Час я провела в воздухе по пути туда и час — обратно. Я уже прошла через все. Прекрати успокаивать меня!

— Сама пошла к черту! — закричал я. — Ты спросила, по-прежнему ли я люблю тебя! Да, люблю! Так что, черт возьми, я еще должен сделать?

— Не знаю, но мне не требуется твое проклятое сочувствие! Я ненавижу сочувствующих! Ненавижу! — Она швырнула стакан о стенку. Он разлетелся вдребезги, оставив ярко-красное пятно. Лупоглазый бибикнул и принялся собирать осколки. Она начала бить его ногой. Тот в ответ издавал тихое кваканье.

— Лиз!

— Оставь меня одну! Дай разрядиться!

Она снова пнула лупоглазого. Он перевернулся и остался лежать на полу с бешено вращающимися колесиками, издавая ужасное («робот терпит бедствие») верещание. Лиз продолжала пинать его и бить кулаками.

— Лиз! Такие роботы дорого стоят! И достать их трудно!

Я схватил ее за талию и левое запястье. Она могла перебросить меня через правое плечо, но я опередил ее, завернув левую руку за спину, — она вырвалась и ткнула меня в живот. Я уже нырнул в сторону, так что Лиз вместо солнечного сплетения угодила мне по ребрам. Я зацепил ее носком за икру и повалил на спину — она потащила меня за собой. Я налетел на кровать и покатился на пол. Она навалилась сверху…

Я обхватил Лиз и крепко прижал к себе, чтобы она не могла замахнуться и ударить меня. Перекатился и, оказавшись сверху, заглянул ей в глаза.

— КОНЧАЙ ЭТО!

Она неожиданно прекратила всякое сопротивление. Обмякла в моих руках.

— Я не могу… не могу больше сражаться. — И она заплакала.

Я