"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

башня дворца, драконы, тушащие огонь и отлавливающие не успевших сбежать волколаков, которые пытались затеряться среди людей, а еще – мост, соединяющий два берега, на котором было заметно едва уловимое движение.

Здесь тихо, над нашими головами не проносятся вертолеты, здесь не идет бой, не полыхают костры. Через пару минут рядом приземляются пурпурный и серого цвета драконы. Валентина и Александра. Они молча глядят ввысь, на нависающий над рекой мост. Я прищуриваюсь и различаю идущих по нему Велеса и Гая в облике медведей.

Две коричневые вспышки стирают звериные образы уже на ступенях и являют моему взору двух рыжеволосых мужчин.

Велес хрипло басит:

– Зачем вы так быстро оттуда ушли? Не могли задержаться подольше? Я не успел как следует побеседовать со своей женушкой.

– С бывшей женушкой, – поправляет его громким и звонким голосом Валентина.

Велес продолжает стремительно приближаться.

– Мы с ней не виделись… – Он приближается к нам и смотрит на Яна, задумчиво нахмурившись, тем самым давая понять, что последняя встреча была еще до момента рождения дракона. – Давно.

Неужели он действительно помнил о Моране, не забывал свои чувства к ней? Не представляю, серьезно он или нет. Но мне вдруг кажется, что да.

– Она не обмолвилась напоследок, что скучала по мне? – продолжил Велес, глядя на нас обоих. Он непринужден и весел, словно только что меня не разбирала на кусочки Тьма и не случилось никакой битвы, а город не истлевал, превращаясь в угли, и не было ни смертей, ни людских напрасных жертв, ни длинной лунной ночи.

Будто все закончено и улетучилось в прошлое. А может, он пытался своим настроением стереть мрак, разрядить обстановку.

– Велес, вам не быть вместе – не мечтай, – лукаво подхватывала его разговор Валентина, на лице которой высохли слезы. Она задорно улыбнулась. – Ты изменил ей, забыл?

– Это было давно, – парировал изгнанный бог. – Неужели ничего нельзя исправить?

Я вслушивалась в их разговор вполуха, не особо вникая в смысл. Но и не проваливаясь в собственные мысли. Мое внимание привлекали облака, фиолетовые, бледнеющие, загорающиеся оранжевой тусклой краской. Боковым зрением я заметила, что взгляд Яна тоже направлен туда.

– Так моя мать или Барбара? – спрашивала звенящим голосом Валентина. – Определись уже.

– Обе женщины великолепны. Их нельзя сравнивать, поэтому между ними нельзя выбрать. Но я люблю вашу мать, что уж тут поделаешь. Однажды она простит меня, вот увидите.

– Именно поэтому ты постоянно нам помогаешь? – вклинивается в их диалог Ян, оживляясь. – Рассчитываешь таким образом заполучить ее благосклонность?

Велес делает уверенный шаг в нашу сторону.

– Помогаю, потому что люблю и вас тоже, – отвечает он, – что здесь непонятного. Пусть даже вы и драконы. – Изгнанный бог наигранно пожимает плечами. – Никто не без недостатков.

Уголки губ Яна чуть приподнимаются, он отвечает едва заметной улыбкой. А Велес всецело переключается на меня. Его светящиеся ореховым светом глаза отражают серьезность. Он снова становится похожим на настоящего древнего бога, а не на легкомысленного подростка.

– Значит, не светит тебе ирий, девочка? – произносит он без оттенка задора.

– Видимо, нет, – шепчу я, как ни странно, без грусти и сожаления, приняв участь и новую судьбу.

Изгнанный бог опять смотрит на Яна. Но молчит, никак не комментирует ситуацию, ведь дракон уже винит себя. И это у него еще не скоро пройдет.

Золотое сияние набирает силу на востоке – оно прибывает неуловимо и в то же время стремительно, плавно перекрашивая ночь в день. Тусклые оранжевые облака приобретают яркость, озаряясь почти алым вперемежку с пурпурным цветом.

Не знаю, сколько сейчас времени, но солнце вставало. И если оно поднималось из-за горизонта, то и Хорос, бог солнечного диска, почувствовал себя лучше. Этот приятный мужчина с длинными золотистыми локонами, этот светящийся круг, исходящий ласкающим теплом, был свободен, и все было хорошо.

Я вспомнила его лучи, витающие вокруг меня, переливающуюся энергию, щекочущую кожу, и, любуясь световыми проблесками вдалеке, ощущала его реальное присутствие рядом с нами в эту секунду.

Мы все встречали рассвет, застыв у кромки воды. Позади шелестела листва – единственное, что нарушало воцарившуюся тишину. Я была уставшей, но не опустошенной. Мое тело дрожало, но вид насыщенных красок, воспламенившихся на небе, предвещающих день, завораживающих меня, каждого из нас, заставлял разливаться внутри меня радость, воскрешал надежду, вызвал приливы облегчения.

Мы стояли на берегу и встречали рассвет. Кромешная ночь сменялась буйством оттенков: розовых, желтых, сиреневых. Ими окрашивались пушистые облака, пришедшие на смену тучам. Пепельную дымку, повисшую в воздухе, рассекали летающие разноцветные цмоки, отлавливающие волколаков, не успевших скрыться. Оборотней находили по источаемой ими уже совсем незначительной магии.

А луна – ее более не было видно на небе.

Мы слышим шелест перистых крыльев – приближается грифон. В когтях он несет того, кто даже не пытается вырваться. Кого-то в белом платье, с серебристыми, развеивающимися на ветру волосами. Дивию.

Жива в образе грифона приземляется, швыряет богиню луны на сыпучий песок. И принимает обычный облик – красивой женщины с пушистыми пышными волосами в прозрачном платье. Следом за Живой на берегу появляются черные тени, в клубящемся черном дыму различаются крылья и мантии. Прибыли костомахи.

Прилетают и другие драконы.

Дивия не сразу поднимается с песка. Похоже, она плохо себя чувствует, скованная моим заклинанием. Она слаба. Богиня покачивается, но упорно двигается к нам и сверлит взглядом меня и Яна.

Цмок отрывается от меня и движется ей навстречу.

Они останавливаются в шаге друг от друга. Племянник и его тетя.

– Отпусти меня, – говорит она ледяным тоном. Но голос дрожит, интонация угасает. – Дай мне уйти. Вы победили, все кончено.

Лицо Яна спокойно, выражение его лишено надменности. Я понимаю – дракон не испытывает превосходства или удовольствия от того, что сделал с ней с помощью меня, ведь я сыграла свою роль, причинила ей вред заклинанием. Он мог бы хотеть отомстить Дивии за то, что она едва не убила меня, бросив в осеннем лесу, за то, что волколаки, которые были ее союзниками или – она сама – расщепили Роксолану, но он не мстил сейчас. Словно хотел чего-то другого. Заглядывая в его глаза, в их сверхъестественную синеву, можно было подумать, что ему в некоторой степени ее жаль.

Жаль, что именно так и произошло, а она совершила непоправимые ошибки.

– Тетя, недавно ты сыпала обвинениями в том, что тысячелетие назад, когда ты пропала, никто не искал тебя, не поинтересовался, как твои дела, никто не протянул руку помощи. Мне жаль, и поэтому сейчас я исправляю свою оплошность. Полагаю, тебе действительно требуется помощь, – сказал он. –