Сонм Осколков. Том 1 - Кай

— Месяц. Плюс-минус. Думаю, я могу оставить тебя. Да и если меня нет в городе, а я где-то в горах в сотне километров отсюда, тебе явно как-то спокойнее будет, разве нет?

— Как-то неожиданно вовремя, пап.

Это действительно меня беспокоило. Число ничего не говорил. Однако дикая паранойя которой я от него заразился, вопила мне что здесь что-то не так.

— Буду считать, что нам просто везёт. Меня не один раз звали на проверку как независимого эксперта и даже несколько раз именно эта контора из Бостона, поэтому не вижу проблемы. Они на самом деле даже переманивали твоего старика к себе. — отец улыбнулся. — Заодно на время уеду из города, обычно в военном конфликте обострение в самом начале, а потом выравнивается линия фронта. Поэтому сейчас самое время мне уехать и не мешаться под ногами, так сказать.

— Ты не мешаешься под ногами, пап.

— Кондр, брось. Я сражался против кейпов. Я против них воевал. Я могу признать, что я просто путаюсь у тебя под ногами, отнимая время и ресурсы на мою безопасность.

Несколько шальных мыслей пробежали в голове. Переживал ли я? Да, очень. Осознание того, что я останусь один в городе без отца меня не пугало. Я был даже рад, что он будет подальше если что-то приключится. Особенно, если я встряну в переплет и неожиданно умру.

Резко мысль обрывается. Я никогда раньше не думал о смерти. Даже когда меня пару раз приложили битой по голове в свое время и я почти 3 месяца ходил с болящей головой, я не думал о смерти. Волк не думал о ней точно, не в его стиле. Число принял бы смерть, как математическое завершение и просто бы смирился. А значит мысли о смерти и беспокойство из-за опасности принадлежали третьему человеку в моей голове. Взгляд метнулся к Герою, который увел хмурый взгляд. Смерть… Он прошел через нее одним из самых отвратных способов.

— Узнаю такие глаза. У моих коллег они были такими же, когда мы ехали в Ирак. — неожиданно отозвался отец. — Ты думал о смерти. Понимаю. Но Кондр, если ты умрёшь, скорее всего твой старик сам получит триггер. А потом, как в старые добрые, тактика выжженной земли.

Я обомлел. Мысли забурлили в голове, заставляя путаться. Мне стало дурно и нутро скрутило. Отец говорил об этом с юмором, однако ему было больно.

— Папа не говори так. Триггер это… Это не так как ты думаешь. Это другое. Черт, ты бы его уже получил в армии или когда мама умерла.

— Кондрад.

Дрожь пробежала по телу. Отец впервые со мной заговорил таким тоном. Холодным, командирским. Пробрало и заставило поднять глаза.

— Сынок. Когда я был в армии, я отдавал свою душу стране, я не думал о себе. Когда твоя мама умерла, у меня все ещё был ты. Да, я стал вдовцом, но у меня всё ещё было напоминание о том, как чудесна жизнь, потому что частичка моей жены всегда была возле меня. Эта частичка, ты сынок. Но если погибнешь ты, то у меня ничего не останется. Есть слово вдовец и вдова, потому что ты можешь пережить смерть супруга. Это сделает тебе больно, но не убьет. Но не существует слова, которое обозначает родителя, потерявшего ребенка. Потому что это настолько больно, что ты не способен собрать себя обратно. Если триггер, это действительно худшее, что может случиться в твоей жизни, но твоя смерть именно та точка не возврата, сынок.

Отец горько вздохнул, собираясь с мыслями, а после окидывая взглядом комнату.

— Позаботьтесь о нем, пока меня не будет. Я уезжаю сегодня днём, должен к вечеру быть в Бостоне. Позвоню как приеду.

Призраки резко переглянулись. Волк фыркнул, уходя в стену. Опять!

— Меня несколько удивляет, насколько легко он принял, то что его сын парачеловек, учитывая что он их убивал. — Число изогнул бровь. — Удивительной выдержки человек. А еще в нем многое осталось от прошлого, просто он это отлично прячет. Он стал мирным гражданским, но если его вынудить перейти черту…

— Передай, что мы позаботимся. — отозвался уже Герой.

— Один из них говорит что они позаботятся. Не то чтобы у них был большой выбор.

— Большое вам спасибо. Надеюсь на вас.

Папа снова улыбнулся своей привычной мягкой улыбкой и струны, натянувшиеся в моей душе, отпустили. Я смог успокоить неприятное чувство в животе.

— Тоже будь осторожен, если что звони. Может я и не сильнейший кейп, но думаю справлюсь в случае чего. Может летать научусь?

— Не переусердствуй. Да и я собираюсь работать, а не встревать в какие-то неприятности. Свой авантюризм я растерял уже очень давно. Наверное, от этого приятно смотреть на тебя пышущего энергией.

Чем больше мы общались, тем больше мне казалось, что отец только и хотел, что смутить меня. Это раздражало и вызывало противоречивые чувства.

— Ой, все старик. Я пошел в школу. — бросил напоследок, слыша в спину лишь тихий смех.

Школа оказалась скучной. Впрочем, это было типично. Было скучно, душно и тухло. Даже никто наехать не попытался, все как-то успокоились оставив меня в покое. Ну или затаились, чтобы чего эдакого отчебучить.

— Эмма, прекрати уже ныть. — резко повторила София. — Бесит.

— Ты не понимаешь, все пропало!

— Ну отнеси ювелиру. — Медисон закатила глаза, отбивая руку парня, который решил ее приобнять. — Пусть сделают.

— Не получиться. Это не ювелирка, это бижутерия. Они сказали, что за эту дешёвую поделку не возьмутся. А мне плевать, эта милая брошка я её ещё в детстве купила на свою первую зарплату от фотосессии.

Эмма снова начала причитать о своем горе, раздражая своих же подружек. Я сидел в их компании. Снова. София не оставляла мне шансов, всегда вылавливая и буквально за ручку приводя к ним за стол. А сегодня я вообще сел возле нее, что позволило ей буквально на меня лечь. Она положила голову на мое плечо и так общалась с подругами сидящими напротив. Заканчивая еду, я наконец поднял взгляд.

— Меня это достало. Покажи брошку. — тихо рыкнул протягивая руку.

Эмма подняла на меня глаза, но встретившись взглядом поспешила выполнить просьбу. Это была большая брошка в виде зелёного листа. Прожилки были сделаны из медной формы, а лист был то ли стеклом, то ли каким-то похожим на стекло пластиком. Было красиво, но она сломалась. Буквально треснула, отломив примерно треть.

— Чисто технически это достаточно легко восстановить даже с нашим оборудованием. Час другой работы. — Герой взглянул из-за моего плеча.

— Он