Седьмой царевич 3 - Иван Шаман

— А я ещё пропал на полдня… — поморщился я, понимая реакцию Лебедя. — Михаил жив? Романов?

— Да, кажется, он отсутствовал. Думаете, это он?

— Нет. Вряд ли, — подумав, покачал я головой. — У него хватит терпения, чуть выждать. Кто главные подозреваемые?

— Главным образом — Берёзов. Он сказался больным за час до заседания, хотя должен был вести комитет по природным ресурсам. А его поспешное бегство с семьёй лишь подтверждает догадки.

— Это мы выясним, — успокаиваясь сказал я. — Она не готова общаться ни с кем, кроме меня? Что же, это её проблемы.

— Удачи, — усмехнулся командир. — Её уже маринуют в допросной.

— Отключите камеры, пока что. Думаю, разговор затянется.

Это графу не понравилось, но он согласился, и через три минуты я прошёл в комнату, где извелась на стуле девушка. Она пока держалась, хоть видно было, что смыть косметику ей пришлось, чтобы та не оказалась размазана по лицу из-за слёз и соплей. Настя взяла себя в руки и крепилась изо всех сил.

Нет, всей красоты она не растеряла, всё же природа её не обделила. Стройная, с большой высокой грудью и иссиня-чёрными волосами. Пожалуй, отсутствие косметики ей даже шло. До некоторой степени. Она потеряла в красках, стала менее выразительной и яркой, но приобрела в искренней простоте.

Или хотела, чтобы её воспринимали как искреннюю.

— Иван, ты пришёл! — вскочила она мне навстречу, но я лишь прошёл к стулу и сел напротив.

— В данный момент для вас я младший лейтенант оперативного отдела СИБ Иван Пожарский, — сухо ответил я, открывая папку. — Присаживайтесь, госпожа Березова.

— Ты чего? Я что-то не так сделала? — забеспокоилась девушка или, опять же, сделала вид. — Мы же с тобой друзья, одногруппники.

— Именно поэтому я вообще общаюсь с вами, вместо того чтобы сдать дознавателям и немедля ехать в Петербург, к семье и погибшим братьям, — сказал я, встретившись с ней взглядом. Вот только реакция была совершенно не такой, на которую я рассчитывал. Вместо того чтобы испугаться и сесть, Настя обеими ладонями ударила о стол, подавшись вперёд и чуть не вываливая грудь наружу из расстёгнутой рубахи.

— И ты что, считаешь, что я в этом виновна? Я⁈ Которая постоянно была рядом⁈

— Анастасия, сядьте. Вы и так себе на пятнадцать лет заработали попыткой побега. Пока ваша причастность к нападению на Государственную думу не доказана. А вот вашего отца — уже да. Множество участвовавших в его заговоре сдалось правосудию и охотно дают показания, в расчёте на будущее снисхождение суда.

— Иван, мы знаем друг друга с детства. Вместе выросли… в Лондоне.

— Клевета. Вы познакомились с князем Пожарским на балу в Петербурге. А знаю ли я вас? Теперь думаю, что нет.

— Ах ты… Даже если так, с какой стати дочери отвечать за грехи отца? — вскинулась Анастасия.

— С той, когда она стала совершеннолетней, вступила в преступный сговор и попыталась сбежать.

— Я невиновна, слышишь ты, дуболом? Как был в детстве тупым дрочером, так и остался! Только смазливую мордашку приобрёл и начал убивать. Думаешь, я не в курсе о твоих похождениях? Скольких ты убил? Десять человек? Пятнадцать? Да ты сам хуже террориста и смеешь меня судить? Я ничего не сделала противозаконного! Ни-че-го! И я ни о чём не знала!

— Ты сама себя закапываешь, — покачал я головой. — А насчёт цифр ты тоже ничего не знаешь. Пятнадцать. Ха. Это за сегодня, и то был не слишком продуктивный день. Даже в прошлом году перевалило за пятьдесят. А вашими усилиями сейчас цифра стремительно приближается…

— В этом ты нашёл свой кайф, да? Убивать людей? — презрительно посмотрела на меня Берёзова.

— Не людей. Тварей в людском обличье, — с усмешкой ответил я. — Но да, в этом что-то есть. Скачок адреналина и удовлетворение от хорошо проделанной работой. Чем меньше грязи останется, тем лучше.

— Урод. И я с тобой ещё хотела свою жизнь связать…

— Да, тут мне повезло. А так свяжешь себя с женской исправительной колонией, если, конечно, доживёшь и из СИЗО тебя в целости довезут до тюрьмы, — ответил я и заметил, как её передёрнуло. — Как думаешь, что в тюрьме сделают с бывшей аристократкой и дочкой миллионеров?

— Значит, всё же на ты? — оскалилась Настя, рухнув на стул. — Я тоже могу быть жёсткой, и сила моя при мне, я проверила. Так что они меня и пальцем не тронут.

— Пока ты не уснёшь. А потом тебе переломают руки и сделают всё, что захотят, — спокойно ответил я, после чего девушка заметно побледнела. — Но на самом деле ты права. У тебя осталась сила, можешь попробовать ею воспользоваться. Добавишь себе ещё лет десять.

— Зачем ты вообще пришёл⁈ — зло бросила Анастасия.

— Всё очень просто. Меня попросили, очень. Хотят сэкономить время следователей. Хотя, на мой взгляд, они должны тебя здесь оставить до суда. Камеры тут новые, просторные. Во время дождя может быть немного влажно, да и не лето на дворе. Скоро сезон тропических дождей, но ты переживёшь.

— Какой же ты урод. Как был, так и остался. Только теперь не просто тупой, но ещё и кровожадный.

— Если ты думаешь, что прибавляешь себе так привлекательности и баллов, нет. Конечно, я никогда не буду на твоём месте, и потому судить, что бы я сделал, не смогу. Но у тебя есть ненулевой шанс получить, даже императорское помилование.

— Предать семью? Ради вас и вашей засранной страны?

— Если так будешь относиться, это станет единственная страна, которую ты сможешь посетить в ближайшее время. Или вообще, последняя, — сухо сказал я, положив на стол ручку и лист бумаги. — Это список вопросов. Можешь попробовать убить себя с помощью ручки или знака. А можешь подумать, как следует и принять верное решение. Отец с семьёй тебя кинули. Денег и земель у вас не осталось, лишь то, что успели вывезти заграницу.

— Нам этого хватит на три жизни, — усмехнулась Настя.

— Им. Если ты не поможешь следствию, умрёшь в тюрьме. И это не угроза, а констатация факта, — ответил я и, уже подходя к двери, обернулся. — К слову, если ты уверена, что Лондон их не