Молот Пограничья - Валерий Пылаев

— Однако именно этим вы только что и занимались! — отрезал я. И отвел взгляд, изображая глубокую задумчивость. — Впрочем, меня устроит и несколько меньшая сумма. Если вы предложите кое-что взамен.

— О, разумеется! Разумеется, ваше сиятельство. — Фогель закивал так отчаянно, будто собирался избавиться от собственной головы. — В магазине на первом этаже приказа можно найти…

— Ваши товары меня не интересуют, любезный. — Я заложил руки за спину и прошагал обратно в кабинет. — Мне нужна информация.

— Все, что пожелаете. — Фогель засеменил следом. — И какого же рода информация вас интересует?

Кажется, сработало. Карл Иванович наверняка сидел на своем месте уже давно, и не первый год… скажем так, извлекал выгоду из роли посредника между государевой казной и местными князьями, баронами, графами, искателями и еще Хаос знает кем. И вполне мог также оказывать услуги весьма деликатного характера.

— Насколько я понимаю, вы, Карл Иванович, были знакомы с моим отцом. — Я бесцеремонно уселся прямо на стол. — И наверняка догадываетесь, кто мог желать ему зла.

— Нет! То есть, да, конечно же, мы были знакомы, — поправился Фогель. — Но я даже не представляю… Нет, он никогда и ни с кем не враждовал. Все считали вашего отца достойным человеком — в том числе и его кредиторы.

— И вы один из них, — догадался я. — Не так ли?

— Нет! Он действительно обращался ко мне за ссудой. Однако я… Я вынужден был отказать. — Фогель втянул голову в плечи и посмотрел исподлобья, будто извиняясь. — К сожалению, мы здесь не в том положении, чтобы вкладывать деньги в заведомо безнадежные предприятия.

На мгновение я вдруг почувствовал острое желание призвать Огонь и спалить тут все дотла. И вовсе не из мести: неуклюжая и наивная попытка Фогеля обмануть меня ничуть не разозлила — скорее даже показалось забавной. Но одна мысль, что мой отец, князь Костров, стоял прямо здесь и унижался перед этой конторской крысой…

— Безнадежные предприятия? — процедил я сквозь зубы. — Какие именно?

— Я не знаю. — Фогель развел руками. — Данила Михайлович планировал большую экспедицию за Пограничье. Однако в подробности меня, конечно же, не посвящал.

Зато наверняка посвятил тех, кто все-таки рискнул раскошелиться. И один из добродетелей вполне мог посчитать, что Тайга скрывает нечто куда более ценное, чем слово и честь аристократа.

— Благодарю, Карл Иванович. — Я склонил голову. — Больше у меня вопросов нет.

Через несколько минут я покинул въерошенного, помятого и мрачного, как туча, Фогеля и спустился вниз, унося в кармане восемь сотенных бумажек из кассы Таежного приказа. И хоть ничего по-настоящему важного выяснить пока не удалось, мыслей в голове набралось предостаточно.

Их было так много, что я едва не налетел на урядника, который стоял у открытой двери с папиросой в зубах. И выглядывал наружу с такой тревогой и любопытством, что я невольно дернулся вперед — поскорее проверить, как там дядя. Судя по крикам и ругани, на улице начиналось что-то весьма нехорошее.

Или уже началось.

— Опять старый князь с вольниками закусился, — вздохнул урядник. — Матерь милосердная, когда ж это закончится?

Глава 14

Я рванул наружу. Так быстро, что едва не вытолкал на улицу и урядника. Но дяде помощь, к счастью, не требовалась: он вылез из машины, однако явно не торопился с кем-то там воевать или спорить. Рядом с ним вообще никого не было — вольные искатели отступили от входа в Таежный приказ.

И теперь толпились чуть в стороне вокруг плечистого старика. Которого при желании действительно можно было перепутать с дядей — разве что волосы он не не убирал в хвост, а бороду отрастил такую, что ее пришлось заплетать в две седые косицы. И был, пожалуй, еще крупнее — раз возвышался над искателями чуть ли не на голову.

— … и зубов-то не осталось уже, — раздался из толпы чей-то голос. — А все туда же, пень трухлявый.

— Ты язык-то придержи! — Старик сдвинул косматые брови. — А то не посмотрю, что молод еще. Так отсыплю — не унесешь.

Начало спектакля я пропустил, однако содержание, кажется, уже понял. Как и все остальные: судя по лицу дяди и стоявших в стороне искателей, они наблюдали подобное зрелище не в первый раз и даже не во второй.

— Что за шум? — поинтересовался я. — А драка… будет?

— Да кто ж ее знает, — хмуро отозвался дядя. — Я ж говорил — разный тут народ собирается. Есть и совсем дурной.

Именно такие, похоже, и обступили старика. Однако тот вовсе не выглядел беззащитной жертвой, несмотря на годы. Скорее наоборот — держался так, будто сам был не против пересчитать кости зарвавшемуся молодняку. Подойдя поближе, я сумел рассмотреть из-зу чужих спин здоровенные ручищи, которые рвались из тесных рукавов выцветшей чуть ли не добела куртки военного кроя.

Прямо как лев среди шакалов. Вряд ли старик нуждался в защите, но раздражение от встречи с Фогелем все еще плескалось внутри и настойчиво требовало выхода.

— Вроде благородный, — усмехнулся кто-то из искателей, — а в обносках ходит.

— Так, ну хватит! — Я бросил пустую сумку на землю и устремился вперед, раздвигая толпу. — Пора это заканчивать.

— Вот надо тебе все время лезть?.. — проворчал дядя.

Однако держать меня не стал, а через несколько мгновений и сам шагнул следом. Искатели то ли дело вяло огрызались, когда мы задевали их плечами, обстановка явно не спешила всерьез накаляться, но я почему-то спешил.

Одно из лиц в толпе показалось мне смутно знакомым. Выбритая до зеркального блеска голова успела за пару дней покрыться щетиной, но щеки, здоровенный мясистый нос и поросячьи глазки определенно были те же, что я имел сомнительное удовольствие наблюдать в Тайге рядом с подстреленным оленем.

Дружинник его сиятельства Николая Платоновича зачем-то сменил новомодный камуфляж на старую кожанку, да и в целом среди искателей почти не выделялся. Кажется, именно он и крикнул про отсутствие у старика зубов.

И теперь торопливо пробирался за чужими спинами. На мгновение я потерял бритого из виду, но потом он снова появился — уже рядом