Наши бабки на графских грядках - Елена Северная

– Митрич!!! – от возмущения у меня дыхание перехватило. – Какой перепой?!

– Ты в своём уму? – вторила Нюша. – Не видишь, девке плохо? На себя не похожа!

– Да я что? – домовой уже сам понял, что к чему. – Я ничего. Токмо, где ж тебя так угораздило?

Я с тихим стоном опустилась на пол. Прислонившись к стене, рассказала утренние «новости» графского замка.

– Ты вота чё, – деловито сообщил Митрич, – подымайся, не сиди на холодном, а то застудишь всё продолжение рода.

Нюша, пару раз поведя носом, засуетилась:

– И то верно. Пошли, болезная, я тебе помогу. Мать-то моя у травницы жила, много чего умела, и мне передала. Пойдём, милая, пойдём.

Лицо нестерпимо чесалось и болело, тело налилось, а ноги превратились в две слонообразные подпорки. Прохладный камень, которым были облицованы стены коридора в той части дворца, где обитали домовые и другая полезная нечисть, немного облегчал зуд. Но не сидеть же здесь и ждать, пока само рассосётся! Я готова была сделать, что угодно, даже жабу съесть, лишь бы избавиться от этой напасти, поэтому послушно отшкрябала себя от такой холодненькой стеночки и побрела за домовушкой. Сзади озадаченно сопел Митрич.

Через пару поворотов Нюша остановилась перед неприметной дверью, отворила её и скомандовала:

– Заходи, девонька! – затем грозно глянула на мужа: – А ты принеси нам чаю ромашкового, да булочек с клубникой у Фроськи возьми. Она уже спекла, чую. И смотри, чтоб она тебе вчерашних не подсунула! Знаю я её.

И с таким же грозным выражением лица захлопнула дверь перед носом Митрича.

– Строго ты с ним, – тихонько восхитилась я.

– А то! – ответила она со знанием дела. – Расслабился он, холостякуя какой десяток лет.

Комнатка у домовых была небольшая, но уютная. Кровать, тумбочка, шкаф, стол, две табуретки около стола и две рядом с кроватью, невысокий торшер, на маленьком окошке красуются весёленькие занавесочки с вышитым орнаментом, – вроде бы ничего такого, а ощущение, словно тебя здесь ждали и всегда рады.

– Сидай, – распорядилась домовушка. – Сейчас дивагностику буду творить.

Я постаралась не хихикнуть. Нюша точно хотела сказать «диагностику», но сказала, как получилось. Да и какая разница? Главное – чтобы причину выяснила и помогла избавиться от этого кошмара.

– Так-так-та-а-ак, – бормотала она, водя маленькими ручками вдоль моего тела. Хмыкнула: – Умён злодей. Умён.

– Почему злодей? Может, злодейка?

На смену желанию излечиться пришло желание найти пакостника, что устроил невестам графа, и мне заодно, такую гадость.

– Можа и злодейка. Да токмо я эту болячку наведённую знаю, как лечить. Погодь немного.

И исчезла. Я немного посидела в тишине, почесалась, затем принялась изучать вышивку на занавесках. Очень уж она мне напоминала те орнаменты, которыми были украшены шторы в деревне у бабы Нюси. Красные завитушки переплетались с синими загогулинами. Рисунок притягивал взгляд, хотелось смотреть на него и смотреть, казалось, завитки на некоторое время оживали и складывались в изображения каких-то букв или иероглифов. Чудно́!

Нюша появилась так же неожиданно, как и исчезала. Повязала мне на руку тряпицу, извазюканную вонючей густой субстанцией, и потянула в угол:

– Пойдём-ка, там быстрее будет!

Я только сейчас заметила, что в углу клубится мерцающий серый туман. Ещё какое-то время назад один только вид такого тумана вызвал бы панику, сопровождающуюся визгом. А сегодня я спокойно пошла за Нюшей. Маленькая женщина, уверена, не сделает мне ничего плохого. Да и перемещения с помощью порталов уже не в диковинку.

В серой мгле было холодно и влажно. Но это нисколько не страшило, наоборот – прохлада приятно обволакивала неприкрытую одеждой кожу, этим самым немного снимая зуд. Шли недолго, всего несколько шагов. Серое марево закончилось широкой дверью, основательно обитой кованым железом, которая отворилась сама, стоило только подойти. Внутри было тепло и сухо. Небольшое помещение освещалось несколькими световыми шарами, горящими ярким, похожим на неоновый, светом. Оттого лица у всех присутствующих здесь шести женщин казались неестественно бледными. Нюша поклонилась самой старой женщине, которая утопала в мягком кресле. Остальные сидели вдоль стен на лавке. Я, на всякий случай, тоже поклонилась. Не переломлюсь, а уважение выкажу. Видать, не простые жительницы тут обитают.

– Гляди-ка, и правда яд омельских пчёл опять проявился, – проскрипела та, которой мы поклоны отвешивали. – Не ошиблась, сестра.

Нюша тихо фыркнула и пояснила:

– Конечно, не ошиблась. Матерь моя, вечная ей память, сколько людей и нелюдей от этих мохнатых комков спасла! И средство могу сготовить, да только поспешать надо, а у меня не все составляющие есть. Знаю я, уважаемая почтенная матушка Силестина, зелье у тебя есть в стазисной. Челом бью – помоги девочке! В долгу я перед ней, и я, и муж мой.

Старуха наклонила седую голову, прищурилась.

– Слыхала я про это.

– Простите, что вмешиваюсь, – почёсывая нос, который распух так, что затруднял обзор, прогундосила я. – А что за пчёлы такие?

– И-и-и-и, милая, – загомонили тётки, – это такие твари, что даже капля их яда может убить!

– Да мёд их шибко полезный! От любой простудной хвори на раз вылечивает! Да и от срамных болячек тоже, – добавила самая молодая да шустрая.

Подозреваю, что именно из-за «вау»-лечебного эффекта от срамных болячек этих пчёл не уничтожили до сих пор. Силестина подождала, пока женщины успокоятся и прошамкала:

– Да-да, всё верно. И яда на тебе столько, что давно должна была помереть. А ты до сих пор живая, даже передвигаешься.

Терпение моё закончилось и я взмолилась:

– Бабулечки, если вы мне сейчас не поможете, я прямо тут и помру: исчешусь вся!

А в доказательстве принялась энергично чесаться.

– Прекратить! – рявкнула старуха неожиданно звонким молодым голосом. Я застыла с поднятой рукой, а тётки втянули головы в плечи. – Чем больше чешешься, тем быстрее яд проникает внутрь! Не ровён час, отдашь душу вечности. Сестра Амония, – обратилась она к той самой шустрой, – принеси бутыль с золотым зельем.

Тётка исчезла, сопровождаемая хлопком. И тут до меня дошло: а как же остальные невесты?

– Господи, девочки!!!

– Какие? – удивились все разом.

– Ну, девочки, невесты графские! – принялась торопливо объяснять, надеясь, что поймут правильно. – Они все лежат пластом!

– А ну-ка, – пробормотала Силестия, прикрыла глаза и на несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Похоже, она ментально с кем-то общалась.