Магазин теней - Бён Юнха

class="p1">Папа усадил меня на деревянный стул, а затем придвинул еще один, стоявший у дивана, и сел рядом со мной. В какой-то момент в его руке оказалась серебряная игла.

– А что у тебя за симптомы?

– Мне тяжело дышать, будто в груди встал ком… Обострилось обоняние… А еще…

Папа поставил на стол небольшой подсвечник и поднес иглу под огонек, из-за чего ее кончик позолотел. Затем он сжал ладонь в кулак и медленно постучал мне по спине, после чего аккуратно погладил по лопаткам и рукам.

– Когда чувства разом усиливаются, может случиться несварение желудка. Точно пробуешь еду, которую обычно не ешь. Сперва поправим то, что тебя беспокоит внутри.

Папа снял со своего запястья резинку и повязал мне на большой палец руки. Он поднял иглу, она блеснула в воздухе, а затем в секунду воткнулась мне в тыльную сторону ладони.

– Ай!

Постепенно на руке появилась капля крови. Папа потянул ее большим и указательным пальцем в воздух, и она тут же превратилась в красную блестящую нить, свисающую у него из рук. Она выглядела прямо как та самая нить, которая привела меня к нужным ящичкам с травами на кухне отеля «Луна». Следуя за движениями папиных рук, она немного подергивалась и переливалась.

Он стал наматывать ее на пустую катушку, и чем больше становился клубок, тем легче становилось мне на душе.

– Тебе немного лучше?

– Да, полегчало.

Папа снял резинку с моего пальца и сказал:

– Наверное, было очень тяжело? Ответишь, что полегчало, когда это правда станет так.

Он замолчал, словно решил дать мне время на раздумья. Немного погодя папа снова заговорил:

– Расскажешь теперь, зачем сюда пришла?

Я не могла набраться смелости ответить на этот вопрос. Долго колебалась, прежде чем задать вопрос:

– А… Папа, могу ли я попросить дать мне одну тень?

В ответ он улыбнулся, будто и так уже знал, что я ему скажу.

– Как тебе эта?

Папа взглядом указал мне на тень, которая лежала на столе. Я потрогала ее – на ощупь та была холодная и шершавая, как камень. Через маленькие дырочки, которые я в ней проколола, сыпалась пыль. Когда папа сказал мне прикоснуться к тени, я закрыла глаза и сосредоточилась на ней. Я почувствовала, что она была полна темной и угнетающей энергетики.

– Как странно. Кажется, я сейчас заплачу.

– Это тень девушки, которая была больна нервной булимией. Она ненавидела себя за то, что не могла перестать переедать. Начала пить, и от этого ее болезнь стала еще сильнее. Каждое утро, когда девушка просыпалась и алкоголь выветривался, она засовывала два пальца в рот и пыталась избавить желудок от всего, что съела за прошлый день. Считала, что все ее неудачи были связаны с булимией. На самом же деле все было наоборот: она заедала то, что чувствовала себя неудачницей, чтобы заполнить пустоту в душе.

– И что с ней стало потом?

– Она пила каждый день. Только пила и ела еду из доставки. Дело в том, что когда она ела жирную острую пищу, на мгновение это давало ей ощущение счастья. Так девушка жила, пока в один момент не посмотрела в зеркало и не смогла стерпеть свою внешность. Она кинула что-то в зеркало и разбила его. Окровавленной рукой взяла в руку осколок и медленно отрезала от себя тень.

Выслушав папу и снова взглянув на тень, я смогла полностью все понять. Эта тень стала такой же холодной и острой, как край разбитого стекла. Казалось, она впитала в себя всю темень этого мира. Словно ее так много раз ранили, что она сделалась такой, чтобы никто не смог больше ее коснуться.

Папа развернул другую тень.

– Эта тень…

Та самая, которую я недавно сшивала.

– Хозяин ее родился в семье, где у старшего брата было хроническое заболевание. С самого детства родители обращали внимание только на первого ребенка, и поэтому малыш рос без их заботы. Ему и самому тоже приходилось присматривать за братом. Он думал, что если заболеет, то о нем тоже станут заботиться, и потому каждый раз, когда у него была возможность, он наступал себе на тень. Поскольку тени связаны со своими хозяевами, то когда один из них заболевает, то же случается и со вторым. Родители ни о чем не догадывались, пока от их сына совсем не оторвалась его тень.

Ее поверхность была пятнистая и вся шершавая, словно ствол дерева. От одного взгляда на эту тень у меня перехватило дыхание – казалось, что опять все чувства, заложенные в ней, передались и мне. Я погладила раны на тени. Я желала, чтобы они скорее прошли, и в то же время у меня закралась мысль: неужели Чо и Юна тоже в скором времени вот так заснут? Переживания настигли меня как гром среди ясного неба.

– А смогут ли тени здесь снова вернуться к жизни?

– Это лишь место, где хозяева соединяются с тенями. Я не распоряжаюсь жизнью и смертью. До встречи с хозяином они останутся в таком виде.

– С хозяином…

– Ты можешь им стать, если хочешь.

Папа разложил на столе еще одну тень. На этот раз она была какой-то светлой по сравнению с остальными. Без лишних слов я снова погладила ее.

– Какие ощущения у тебя в этот раз?

– Не знаю. Все другие тени чувствовались темными и тревожными, а эта…

Я снова протянула руку, чтобы положить ее на тень, но ничего не ощутила. Папа расправил выступающие посередине участки. Почему-то вдруг тень показалась мне знакомой. С тревожным сердцем я снова взглянула на нее.

– У хозяйки было три тени.

Где-то глубоко внутри чувствовалось ощущение неприятия. Мне не хотелось слушать то, что папа скажет дальше, но он как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ:

– Эта тень одна из них. Хозяйка так сильно ненавидела то, что у нее было три тени, что не могла вынести косых взглядов людей, и в момент, когда собралась умереть, она отпустила две из трех.

Папа рассказал и о том, что чувствовала хозяйка теней: вину, страх, одиночество, тревогу и невыносимую боль.

– Это последняя оставшаяся тень. Но даже ее та девушка умудрилась потерять.

– Папа… это моя тень?

– Верно.

Мои щеки загорелись. Было ощущение, словно раскрылись чувства, что я так старательно пыталась скрыть ото всех. Мне показалось, что я стала абсолютно прозрачной перед папой.

– Ну что, выбирай теперь. Можешь взять себе любую тень из тех, что ты видишь здесь. Включая твою. Конечный выбор, естественно, за тобой.

Тени лежали на столе передо мной.