По ту сторону барьера. Книга 1 - Эмили Ли

Лайя ещё какое-то время хихикала, но уже тихонечко, в плечо Фенриса, а потом окончательно успокоилась и… поняла, что спать она не хочет. Прошлый день и ночь были настолько сложными, что сон свалил сразу, а сегодня, ничем толком незанятая, она, неуставшая, не могла не думать. Она представляла себе долгие годы, проведенные в этом городе, в этой комнате… Представляла себе их с Фенрисом детей, которые появятся здесь и вырастут… здесь… Душу сразу же сковала тоска. Вот она, её лучшая доля…

Она взглянула на Фенриса. Он тоже не спал, лежал и изучал потолок, о чем-то размышляя. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять: азуры тоже не спят. Лайя думала обо всех них и невольно поймала себя на мысли, что Чонсок вызывает у неё восхищение. Он единственный из них, кто выбрал этот путь добровольно, отказавшись от блестящего будущего. Ошибочный путь. Но при этом он ни разу не выразил сожаления или отчаяния. Он принимал судьбу такой, какая она есть, и был счастлив, что любимая женщина жива и рядом с ним…

Дверь внизу хлопнула. Они тут же вскочили на ноги и похватали оружие, замирая и рассредоточиваясь по комнате. Внизу что-то упало. Тихая ругань. Тяжелая поступь. Звук захлопывающейся двери. Кто-то пришел к Катрин. Они переглянулись, одновременно расплываясь в улыбке, откровенно потешаясь над своей привычкой искать во всем угрозу, и снова улеглись.

Лайя задумчиво водила рукой по животу Фенриса, рисуя пальцами узоры. Это действо успокаивало её, погружая в полудрему. Фенрис вдруг перехватил её руку и предупреждающе посмотрел. То, что успокаивало её, волновало его. Она виновато поджала губу, поднимая руку выше и замирая.

Тишину дома сотрясла громкая брань. Катрин и её сосед по комнате, или муж – какие их там связывают отношения – что-то на повышенных тонах делили. И судя по звукам, иногда дрались. Учитывая комплекцию женщины, Лайя не была уверена, что обижают именно Катрин. Время шло, а страсти так и не затихали.

– Значит шуметь на улицах – нельзя, а дома орать – всегда пожалуйста! – зло высказалась за всех Тэруми и прикрыла уши руками, желая уменьшить звук.

Полежав под такой аккомпанемент ещё немного, Чонсок поднялся и вышел в коридор. Не спускаясь с этажа и не закрывая дверь своей комнаты, он громко запел на азурианском. Он очень старался брать нужные ноты. Выражение лица при этом было крайне торжественным. Лайя не понимала смысла слов, но догадалась, что текст и мелодия имели отношение к родине и правящему дому.

Катрин и какой-то мужчина на середине первого куплета выбежали из своей комнаты. Чонсок пропел ещё один куплет, а потом холодно на них посмотрел и сказал:

– Доброй ночи.

Ошарашенные изимцы ушли обратно, не менее ошарашенные соседи по комнате в молчании уставились на него, а Чонсок снова запер дверь и вернулся в кровать.

– Амэнэ, я и не думала, что ты умеешь петь, – сказала Тэруми, наконец-то придя в себя и хихикая.

– Пение входит в стандартную программу обучения наследников знатных домов, – равнодушным тоном пояснил он. – Помогает развивать речь и голос.

– Ясно, – только и смогла ответить Тэруми.

Постепенно они снова удобнее устроились и успокоились. Комната стала медленно погружаться в сон. С нижних этажей стали доноситься стоны.

– Блеск, – буркнула Тэруми. – Лучше б орали.

– Я завтра сварю яд, ты подсыплешь, – сказала ей Лайя.

– Договорились.

– Заодно комната освободится, – заметил, словно невзначай, Фенрис.

Они вчетвером громко захохотали, разом перекрывая звуки снизу.

***

На завтрак в общий зал все четверо собирались как на войну. Оружие взяли с собой. И хоть Лоран, пришедшая сопроводить их лично, сказала, что это лишнее, её никто не послушал. Чонсок предпочел бы забрать с собой и сумки, но понимал, что это будет уже совсем перебор.

Внутри столовой царило оживление. Мужчины и женщины весело переговаривались, рассаживаясь по своим местам. Маленькие дети бегали, шумно играя. Подростки постарше сбились отдельно, что-то обсуждая.

Когда присутствие чужаков обнаружили, воцарилась тишина. Необычный оттенок кожи азуров и разрез их глаз привлек внимание. Их откровенно разглядывали. Несмотря на прошлые два дня, многие видели чужаков сейчас впервые. За столетия изоляции изимцы уже и забыли о существовании иных наций.

Кто-то обратил внимание на Фенриса, и тихий шелест: «Эльф» стал эхом передаваться по залу. Совсем маленькие дети со слезами бросились к матерям и стали прятаться за их ноги. Мужчины угрожающе сжали руки в кулаки. Женщины отошли дальше, не желая, чтобы он шел мимо них. От всеобщего хаоса изимцев сдерживал лишь ровный шаг Лоран и её вежливая улыбка, обращенная к людям.

Фенрис на происходящее никак не реагировал. Он величественно шел в окружении всеобщей ненависти. Как и тогда на поле после той волны, Лайю снова посетило это пугающее чувство… Она не знает его. Отличие Фенриса от обычных людей, да и от всех магов, которых ей когда-либо доводилось видеть, было колоссальным. И дело не во внешности, дело в особой ауре, которая невольно улавливалась всем нутром.

Лоран прошла в торец одного из столов, занимая свое место. Большой стул, который внешне походил на трон, поспешил отодвинуть для неё уже известный им Давид. За этим же столом сидел Аларик, Ирвин и ещё несколько незнакомых людей. Четыре места были заботливо оставлены для новых жителей.

– Доброе утро! – громким властным голосом сказала всем Лоран, поднимаясь. – У нас в городе новые жители! Я рада поприветствовать их, и надеюсь, вы меня поддержите! Вместе мы будем полезными друг для друга!

Ненависть разрезала сгустившийся от напряжения воздух, но последнюю фразу люди хором повторили. Ведьма указала эльфу место по правую руку от себя. Слева сидел Аларик. Лайя не стала дожидаться приглашения и села рядом с Фенрисом, очевидно, заняв место Давида, но изимец не возражал. Казалось, его хорошее настроение сложно было чем-то испортить. Он плюхнулся на скамью возле Лайи и сразу же пододвинул к ней тарелку, сопровождая дружелюбным:

– Это очень вкусно! Пробуй!

Тэруми и Чонсоку досталось место между Алариком и Ирвином. Сын ведьмы окинул презрительным взглядом воина и насмешливо ему сказал:

– Так боишься нас, что пришел с оружием на завтрак?

– Насколько я понял, – дипломатично сказал Чонсок, – город находится в постоянной осаде монстров. Нападение может случиться в любой момент. Крайне неразумно в таком положении ходить без оружия.

Давид радостно хлопнул в ладоши и поправил висящие на поясе топоры.

– Сразу видно, что наш человек! – сопроводил он одобрение словами, за что получил гневный взгляд Аларика.

– Да брось, Давид. Оружие ему для бахвальства.