Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев

Но я бы не рекомендовала тебе наносить визиты вежливости нынешнему хозяину Моуди-холла. Аластор всегда был грубияном, поэтому и остался бобылём. И к тому же он ярый приверженец Дамблдора. А с этой публикой лишний раз видеться ни к чему.

Проговорили мы до глубокого вечера. Вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Когда я уже совсем стал собираться, Кричер торжественно вручил мне нечто, упакованное в несколько слоёв ткани.

— Это подарок — объяснила Вальпурга — открой его, когда будешь один. Пусть он принесёт тебе удачу.

Глава 38

Глава двадцать шестая.

Гриндевальд.

Бывший величайший тёмный Маг стоял у раскрытого окна. Ветер, влетая в распахнутые настежь рамы трепал седые волосы, дождевые брызги, попадая на кожу, создавали вовсе уж призрачную иллюзию свободы.

Геллерт вглядывался в непогоду за окном и размышлял над письмом Розенберга.

Стареет видимо брат Йозеф, стареет. Не удаётся ему сдерживать эмоции, письмо так и фонтанирует ими.

А интересно как он сейчас выглядит — Йозеф Розенберг. Гриндевальд помнил его, вечно погружённым в себя сорокалетним романтиком. А каков он сейчас? Годы то они не красят. Ведь ему почти девяносто.

Новости, сообщаемые Гилденстерном, требовали глубокого обдумывания. Манера поведения мальчишки, его интересы и круг общения с большой долей вероятности указывали на возможность захвата его души кем-то посторонним. Но в тоже время Ритуал, проведённый в Гринготсе, фактически исключал это.

В бытность свою Великим Тёмным магом Гриндевальд немало попрактиковался в демонологии, благо материала для исследования было предостаточно.

Но при всех, имевшихся успехах, он далее призыва сущностей третьего — четвёртого уровня не пошёл. Не то, чтобы не хватало сил. Не хватало решимости. Никогда доподлинно не знаешь, кто окажется в круге, когда развеется багровый туман того света.

Геллерт всегда очень трепетно относился к безопасности проведения ритуалов и прочих магических действий.

Ему совсем не улыбалось стать жертвой своего собственного УДАЧНОГО эксперимента.

Безбашенной тяги к неизведанному, как у того же Альбуса, он не испытывал.

Вспомнив «лучшего» друга Геллерт скривился. Эх, Альбус, Альбус. Как материалы для исследований выпрашивать, так даже в Заксенхаузен не побрезговал припереться.

А как помочь старому товарищу — так сразу: «Извини Геллерт. Так будет лучше. Для всеобщего блага».

Старый маг закурил, и принялся мерить шагами комнату. Надо, наверное, закрыть окно, а то, брызги от разбушевавшейся стихии долетают даже до камина.

Теперь Поттер. Ах, как было бы легче, если бы ритуал показал наличие демона-паразита. По крайней мере, всё стало бы на свои места, и в логических цепочках не появились бы прорехи.

А теперь неизвестно, что и думать. А тут ещё Розенберг явно выходит из под контроля. И это, кстати, вполне объяснимо.

Годы, проведённые без внешнего воздействия. Близость к, пусть искусственному, но сильному источнику. И самое главное — Долг жизни Поттеру. Всё это разрушало, проведённые когда-то, манипуляции с организмом «брата» Йозефа. И в тоже время заставляло его стремиться под крыло сильной личности. Когда-то это был сам Гриндевальд. Теперь по- видимому — Поттер.

Вот она — неволя! А всего-то достаточно одного разговора с глазу на глаз. И мистер Гилденстерн стал бы как новенький.

А ведь он не один такой. Стоило, наверное, начать беспокоится и за других затворников.

Поручить проверку гоблинам. Старый пройдоха Рагнхорк и так больше чем надо посвящен в его, Гриндевальда, секреты. И это — чревато. Конечно, всё рассчитано стократно. Учтены все возможные и невозможные мелочи. НО!И яркий пример этого «НО» — Поттер!

Кто бы знал, что желание, по маленькой досадить Дамблдору выльется в такое. Впору подумывать о возможном конкуренте.

Но не тот человек, Геллерт Гриндевальд, чтобы сидеть, сложа руки. Хочет Розенберг полной открытости — пусть ему. Посмотрим, как отнесётся Поттер к нацистскому преступнику. Если без явной агрессии, томожно даже подкинуть Йозефу идею о непосредственном общении «брата» Геллерта и нового друга.

Ну, а если их отношения прервутся, и то хорошо. Опасность расконсервации важного объекта отойдёт на второй план, а там и что-то придумать можно.

Теперь гоблины. Правду говорят — все отношения должны пройти проверку временем. Вот и здесь. Как только зеленокожие почуют запах ВЫГОДЫ, то без зазрения совести забудут обо всём, что для них сделал геноссе Геллерт.

Ну, а если не забудут, то найдут повод отодвинуть принятые когда-то обязательства на второй план.

Отсюда вопрос — а имеет ли смысл, дабы упрочить отношения, выкладывать на стол, давно сберегаемые козыри. Может, просто сделать вид, что ничего особого не происходит. И подождать развития событий.

Благо времени полно. Спасибо лучшему другу Николасу. Настоящему — лучшему другу.

Дождь за окном прекратился. И только ветер шумел в кронах вековых сосен.

Основная идея обретала форму. ВРЕМЯ. Сделаем ставку на время. Благо, за стенами Нуменграда ему ничего не грозит.

«Хоть тут, ты Альбус просчитался. Я ещё и тебя переживу».

Глава 39

Глава двадцать седьмая.

Самаэль Горбин.

Вряд ли найдётся в Британии волшебник, не слышавший о Лютном переулке. Вряд ли найдётся такой, кто может во всеуслышание заявить, что бывает в Лютном как у себя дома.

Во первых это чревато — авроры то не дремлют, и им такой болтун, просто подарок судьбы.

Во вторых — те, кто действительно считают Лютный своим домом, излишней болтливостью не страдают.

К последним, со стопроцентной уверенностью можно было отнести и Самаэля Горбина.

Когда мистера Горбина спрашивали, чем обусловлена такая его угрюмая молчаливость, он только многозначительно хмыкал. А если был в хорошем настроении, и это очень редко, говорил: «Профессией, господа, профессией».

И был как всегда прав. Ибо профессия семейства Горбин болтливости не подразумевала по умолчанию.

Когда в 1862-м году Абрахам Горбин появился в Лютном, он вовсе не горел желанием становиться торговцем. Чистая как стопка гоблинского самогона кровь и диплом мастера артефакторики, полученный им в Цюрихском институте артефакторики и рунологии, открывали перед ним многие двери. Если бы не одно «НО». Абрахам Горбин был евреем.

И как не бился он лбом о равнодушные колени судьбы, против рока не попрёшь. И в августе 1863-го в Лютном появилась новая лавка — «Горбин и Бэрк. Всё и Вся».

В компаньоны Абрахам взял, тоже чистокровного, Карактака Бэрка. Бэрк был стопроцентным британцем, но по бедности, старался об этом вспоминать пореже.

Гены давали о себе знать, и торговля пошла. В начале маленькое, невзрачное помещение, достраивалось. Росло