Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон

«Какое странное название у лодки. Что оно означает?»

Артрад

Час ноль

После того пугающего случая с мобильником хакер по прозвищу Шпион бежал из дома и обзавелся убежищем. Далеко он не ушел. Данный отчет о часе ноль в Лондоне собран из записей разговоров между Шпионом и теми, кто бывал на его плавучей базе в первые годы Новой войны.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

— Шпион, ты ответишь на звонок или как?

Я смотрю на Артрада с отвращением — человеку тридцать пять, а он ни черта не соображает. Мир гибнет, близится Судный день, а этот «Артрад», как он называет себя в чате, стоит передо мной и, дергая кадыком, спрашивает, собираюсь ли я ответить на звонок.

— Артрад, ты хоть понимаешь, что это означает?

— Нет, босс, не очень.

— Кретин, никто не звонит по этому номеру. Никто, кроме него, дьявола в компьютере, из-за которого нам пришлось бежать.

— Ты хочешь сказать, что звонит он?

В этом я нисколько не сомневаюсь.

— Да, он. Этот номер — мой номер — больше никому не удалось отследить.

— Значит, он идет по нашему следу?

Я смотрю на телефон, вибрирующий на маленьком деревянном столе, среди карандашей и вороха бумаг — всех моих планов. В свое время мы с этим телефоном здорово повеселились, провели множество розыгрышей — а теперь от одного его вида мне становится не по себе. Я ночей не сплю, все думаю, кто же мне звонит.

Раздается вой моторов; один из карандашей катится по накренившемуся столику и падает на пол.

— Проклятые катера! — восклицает Артрад, хватаясь за стенку, чтобы сохранить равновесие. Наш плавучий дом раскачивается на волнах. Он маленький, метров двенадцать в длину. Фактически это просто обитая досками гостиная, дрейфующая в метре над водой. Последние два месяца я сплю здесь, на кровати, а мой напарник Артрад — на складном столике, и греет нас только буржуйка.

А занимаюсь я тем, что смотрю на свой телефон.

Катер уносится дальше вниз по течению Темзы, в сторону океана. Возможно, у меня воображение разгулялось, но мне кажется, что катер в панике удирал от кого-то.

У меня тоже начинается паника.

— Отдай швартовы, — шепчу я Артраду и морщусь, слушая трели телефона.

Умолкать он не собирается.

— Что? — спрашивает Артрад. — Шпион, у нас бензина совсем чуть-чуть. Сначала ответь на звонок — узнай, в чем дело.

Я тупо смотрю на него. Он таращится на меня, нервно сглатывая. По опыту я знаю, что в моих серых глазах не отражается ничего. Артрад боится меня, потому что я непредсказуем.

— Может, мне взять трубку? — тоненьким голоском спрашивает Артрад и дрожащими пальцами берет мобильник. Через окна в тонких рамах в комнату струится осенний солнечный свет, и в нем редеющие волосы Артрада сияют на морщинистой голове, словно нимб. Нельзя допустить, чтобы этот слабак взял верх. Команда должна знать, кто здесь главный, даже если в ней всего один человек.

— Дай сюда, — бурчу я, выхватывая телефон, и отработанным движением большого пальца нажимаю на кнопку.

— Говорит Шпион, — мой голос похож на рык. — И я иду по твоему следу, приятель…

Меня прерывает записанное сообщение. Я отставляю телефон в сторону: металлический компьютерный женский голос говорит так громко, что перекрывает даже плеск волн.

— Внимание, житель. Говорит местная система аварийного оповещения. Это не учебная тревога. В центре Лондона произошла утечка ядовитых химикатов, и поэтому все жители должны немедленно укрыться в своих домах. Возьмите с собой домашних животных. Заприте все двери и окна, отключите системы циркуляции воздуха и ждите помощи — она скоро прибудет. В связи с особым характером аварии на помощь могут быть высланы автоматические системы. Спасибо за сотрудничество. Бип. Внимание, житель. Говорит…

Щелк.

— Артрад, немедленно отдай швартовы.

— Шпион, произошла утечка химикатов. Нам нужно закрыть окна и…

— Отдать швартовы, тупая скотина!

Брызжа слюной, я кричу прямо в лицо Артрада, похожее на морду хорька. Лондон за окном выглядит как обычно, но вдруг я замечаю столб дыма — и он поднимается там, где его быть не должно. Зловещий дым.

Когда я поворачиваюсь, Артрад что-то бурчит себе под нос, вытирая слюну со лба, но все же идет к хлипкой двери нашего плавучего дома. Так-то лучше, черт побери. Пристань старая, прогнившая и стоит здесь уже целую вечность. Дом крепко привязан к ней в трех местах, и если его не отвязать, мы никуда не уедем.

А в данный конкретный день мне хочется поскорее свалить отсюда. Я почти уверен, что наступает конец света. Это, мать его, апокалипсис, а я крепко-накрепко привязан к гнилому куску дерева, и мой напарник — деревенский дурачок.

Мне никогда еще не приходилось запускать двигатель плавучего дома.

Ключ торчит в замке зажигания. Я иду в переднюю часть комнаты, к посту управления, открываю окно, и внутрь вплывает запах грязной воды. Я кладу потные ладони на штурвал, украшенный «под дерево», а затем, не глядя, быстро поворачиваю ключ в замке.

Р-р-роур-р.

Двигатель оживает. Первая попытка. Обернувшись, я смотрю в заднее окно; там поднимаются клубы синеватого дыма. Артрад, сидя с правого борта, отвязывает вторую веревку — швартов, как их, кажется, называют мореходы.

— Мементо мори, — выдавливает из себя запыхавшийся Артрад. — Какое странное название у лодки. Что оно означает?