Путь в Зону. Том 1-6 - Алексей Сергеевич Абвов

тару в кусты. — Погодка была скверная, ночь и плотная дождевая облачность над головами. Темень, хоть глаз коли. Молотили со всех стволов на звуки и били по вспышкам. Сколько своих поранили — уже и забыть успел. Меня тогда тоже цепануло. Легонько, но все мысли вдруг сошлись на этой кровоточащей царапине, — характерным жестом он схватился за левое плечо, помотав головой, едва удержавшись на своём чурбаке.

Коньяк наконец-то ударил ему по мозгам, хотя по речи это сложно сказать. Силён мужик пить. Меня бы с целой бутылки в одну харю уже по сырой земле распластало.

— Вот, до сих пор периодически появляются фантомные ощущения, — он ещё раз потёр плечо и опустился с чурбака на землю для лучшей усидчивости. — Поздно отметил, что бой заглох сам собой. То грохотало со всех сторон и вдруг тишина, — продолжил он свой рассказ. — Перевязался кое-как и пополз к своим. Ну, в ту сторону, где они должны были быть. Наткнулся на тело своего знакомого, проверил пульс, закрыл ему глаза, пополз дальше. Плохо я тогда соображал. И во дворе между домами нашел почти всех наших игроков. Живых, но… ты уже догадался в каком состоянии, — он поднял на меня тяжелый взгляд, я кивнул. — Позже к нам подтянулись отряды… хех… — Сидорович пьяно хохотнул, — местных и сам Харл — как тогда мужики окрестили Димку, сократив его фамилию. Пожалуй, не буду я рассказывать, как мы прожили первую неделю, как искали выход из ставшего одной большой ловушкой покинутого людьми города. Как к нам подходили новые люди. Оказалось, в городе работали научные лаборатории, и их охрана вместе с персоналом тоже превратились в заложников тьмы. Все были сильно подавлены и плохо соображали, лишь Харл оживлял всех непробиваемым оптимизмом. Постепенно мы наладили быт, благо в лабораториях хватало запасов, успокоились и стали разбираться с пленившим нас явлением. Уже тогда догадывались о возможном влиянии воли человека на материальные предметы в Зоне, а так же на окружающую действительность. Бывали отдельные прецеденты, знаешь ли. Однако тьма оказалась слишком сильной и устойчивой, сопротивляясь всем попыткам как-то повлиять на неё. Тогда-то Харл и высказал мысль, что победить её сможет только Монолит — собранная воедино воля всех выживших или хотя бы подавляющего большинства. Он был изрядной докой в психологии — знал, о чём говорил. Решая одну проблему за другой, он крепко взялся за нас, заставляя сначала ходить строем в ногу, а после буквально думать одновременно об одном и том же. Хитрые тренинги устраивал, потчуя палкой всех, кто случайно выпадал из процесса. Народ терпел, ибо понимал его правоту. Но стать частью Монолита было суждено далеко не всем. Первыми выпали обычные игроки из тех, кого вообще удалось расшевелить. Они постоянно тормозили остальных, в какой-то момент Харл понял бесперспективность дальнейшей работы с ними и приказал всех пристрелить, — это было сказано ровным и почти трезвым голосом, но я чувствительно дёрнулся. — 'Они всё равно бессмертны…' — тогда заявил он нам, — Сидорович отметил мою нервную реакцию и криво ухмыльнулся. — Его приказы уже выполнялись без раздумий, — рассказчик заметно помрачнел, из чего я понял, кому довелось безжалостно расстрелять тех, с кем когда-то делил хлеб, сидя у одного костра. — Но они стали лишь первыми. Кто-то выпадал из общей канвы, а дальше его судьбу определяла исключительно личная полезность для всех остальных. Я вот научился создавать уникальные 'артефакты воли', потому-то меня и пощадили.

- 'Артефакты воли'? — Хоть я и пребывал под большим впечатлением, но вовремя зацепился за интересное словосочетание.

— Помнишь те очки, благодаря которым ты стал прекрасно видеть в темноте? — Усмехнулся Сидорович. — Твоя одежда тоже такая особенная, — продолжил он откровенничать. — Найдя подходящий источник аномальной энергии в условном месте возможного разрыва пространства-времени, изредка удаётся создать настоящие магические предметы из обычных вещей. Для этого требуется определённый талант и сильная воля. Плюс внешние обстоятельства должны способствовать. Как ты думаешь, почему у меня получились те самые очки?

— Адаптация к абсолютной тьме? — Высказал я первую догадку. — Почему же тогда ты сам на себе не проверил их действенный эффект? — Я припомнил, как он когда-то произвёл надо мною опасный эксперимент.

— Просто потому, что плохо верил, да и теперь мало верю в собственные силы, — Сидорович тяжело вздохнул. — Любой такой артефакт требует от владельца веры. Или твёрдой уверенности в то, как должно произойти. По незнанию ты просто верил мне, и потому-то всё получилось в лучшем виде. 'Плащ кровососа' тебя тоже принял, раскрыв приданные ему создателем и первым владельцем свойства. Ты избежал возможных негативных проявлений опять же благодаря вере в чудо и сильному доверию ко мне. А ведь до тебя его несколько раз примеряли другие, об их дельнейшей судьбе ты, пожалуй, и сам теперь легко догадаешься… — Сидоровича изрядно забавляла моя реакция.

Смесь злости и радости вкупе с большим желанием кое-кому прямо сейчас крепко настучать по лыбящейся физиономии.

— И много ли у тебя таких артефактов? — Спросил о более насущном, поборов тягу поквитаться за всё хорошее и не очень.

— Увы… — Сидорович помотал головой. — Почти всё, что тогда я создал, так и осталось у Монолита. Про очки никто не знал, я остерёгся демонстрировать их действенный эффект. Когда победили тьму, меня единственного отпустили на волю лишь в драном комбезе с кривым обрезом и дюжиной патронов. Больше Димка, ставший мрачным проводником из мира живых в мир мёртвых, никого из Припяти не выпустил. Что там происходит сейчас и жив ли он вообще — я не знаю. Слишком много всего изменилось, слишком многое произошло. Ладно, пойдём в бункер собираться, — пьяный торговец с заметным трудом встал на ноги. — Вам всё равно потребуется опытный завхоз, а у меня большой опыт, — он поднял вверх указательный перст. — Возможно, ты чего-то придумаешь, и обойдётся без 'Монолита' под номером два! — Резюмировал он, повернувшись к входу в бункер. — В тебя верю больше чем в Харона! — Усмехнулся он, и, хорошо пошатываясь, направился в сторону ближайших кустов, с явным намерением избавится там от излишков жидкости в организме.

Одиннадцатая глава

Адаптация.

С того памятного разговора прошло почти три заполненных бесконечной суетой месяца. При отсутствии смены дня и ночи постепенно образовался непрерывный график работы и отдыха. Примерно пятнадцать часов активности и шесть часов сна, плюс час-полтора на личные нужды. Я практически устранился от управления народом, передав все функции другим. Единого лидера, к счастью или сожалению, у нас не выявилось. Каждый отдельный командир тянул на себе выделенный фронт работ, я