Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

не целясь, и короткая очередь разнесла его башку на клочки. Правда грязнее в салоне «буханки» от этого не стало, там и так все было в крови, и воняло сырым мясом и толом.

Больше никто не шевелился. Я сделал несколько шагов назад, перезарядил автомат, продолжая, тем не менее, оставаться настороже. Наступила тишина, выстрелы прекратились.

И она оглушала, иначе и не скажешь. Бывает же такой парадокс — оглушительная тишина. Но бойцы не торопились выходить из укрытий, а деревенские так вообще сидели тихо по своим местам. Но они стреляли — это самое главное. Причем стреляли так, чтобы убить.

— Вроде все? — спросил Гром. — В «Ниве» никого живого. Тут есть?

Я посмотрел на месиво, которое осталось от тех, что были в «буханке». Хмыкнул. Там как минимум семеро трупов. И в кабине еще двое.

— Давайте, — сказал я. — Вытаскивайте. Проконтролировать только не забывайте.

А сам опустил автомат, продолжая, тем не менее, держаться за пистолетную рукоять, и двинулся в сторону деревни.

Вот так вот, еще на полтора десятка меньше «Воронов». За несколько секунд боя. Только вот что-то подсказывает, что дальше нам так действовать не дадут. Скорее всего, после того, как и эта группа пропадет, они вообще закроются на базе и будут ждать. Дальнейших распоряжений и подкрепления.

А что это значит? Да то, что мы можем освободить еще пару деревень без особой опасности для себя. А каждая свободная деревня — это минус к дани, к живой силе, потому что рано или поздно они могут прийти к тому, чтобы выдать обычным деревенским автоматы и погнать их в под под прицелами пулеметов.

В общем-то то же самое, что и мы сделали, разве что мы при этом в спины им не целились, а действовали сами.

Меня еще немного трясло после боя. Адреналин, норадреналин, все дела. Но быстро отойду.

Позади послышалось несколько одиночных выстрелов. Я повернулся и увидел, как Гром показал мне большой палец. Значит, все в порядке. Не факт даже, что раненых убивали, вполне возможно, что просто для верности постреляли.

Впереди из дренажной канавы вытащили человека, женщину. Автомата у нее не было, а правая рука висела вдоль тела, и была полностью покрыта кровью. Ее поддерживали двое, а лицо было мертвенно бледным. Судя по затуманенному взгляду и закушенной губе, она была в шоке. И она стреляла в бандитов.

Один вытащил бинт, принялся что-то ковырять, но материал сразу же покрывался кровью, становился скользким.

— Вы что творите? — спросил я, открывая подсумок аптечки, который как обычно висел на груди. — Кто же так бинтует?

Подошел ближе, посмотрел. Да, печально, конечно. Пуля в плечо попала, причем хреново так. Благо, что хоть руку не оторвала. В руках у меня сразу же оказался кровоостанавливающий турникет, я наложил его выше раны, застегнул, а потом затянул. И отобрал бинт у парня, оторвал окровавленный кусок, и уже после этого принялся бинтовать.

Впрочем, чего я ожидал? Жгутов и бинтов мы им не выдавали, похоже, что этот малый просто смекалистый довольно, вот и догадался прихватить. А ведь никаким приемам тактической медицины мы их не учили. А это тоже важно.

Правда, главное правило — если ты видишь своего раненого, то первым же делом у него нужно отобрать оружие. Потому что человек в шоке легко может пострелять своих. Это только в кино раненого эвакуируют за петлю на разгрузке, а он при этом ведет заградительный огонь по врагам. В жизни калеченному никто ствола не доверит.

Забинтовав руку, как полагается, я достал еще один бинт, и сообразил что-то вроде косынки, в которую поместил руку. Чтобы не двигалась лишний раз.

— Все, — сказал я. — Теперь к Саше отведите, пусть она посмотрит. Еще раненые есть?

Деревенские и наши бойцы тем временем потихоньку стали покидать укрытия. Я осмотрелся — нет, все целы. Ну что ж, полтора десятка трупов, а у нас только один, точнее одна, словила пулю в руку.

Хотя рана хреновая, конечно. Огнестрельный перелом — это очень плохо, и вполне возможно, что ее придется отнимать. Да уж, наплодим мы вдов, сирот и калек, даже среди своих.

— Все, расходимся! — приказал я. — Если нужны будете еще, вас позовут. Стволы оставьте при себе, могут пригодиться в любой момент! Всем, все ясно?

Никто ничего не ответил. Ну, молчание — знак согласия. Вполне возможно, что они теперь напьются, причем, все. И остается надеяться, что никто не схватится за оружие. Ладно.

Я передал раненую на руки ее товарищам, после чего двинулся к «Ниве». На заднем там никто не сидел, догнали, что выбраться быстро из такой тачки не получится. На переднем было видно труп водителя, причем, я ему в голову попал. А чего тогда Гром стрелял? Просто на всякий случай?

Услышав позади шаги, я увидел Грома, который подошел ко мне. Заметил, что его бойцы уже вытаскивают убитых «Воронов» из машины. Что ж, мародерка полным ходом идет, сейчас автоматы начнем собирать, бронежилеты, потому что даже покоцанный лучше, чем вообще ничего. Но большую часть из всего этого, наверное, оставим местным.

Командир «гвардейцев», уже тащил из пачки сигарету. Вставил в зубы, потом протянул мне, но вспомнил, что я не курю, убрал. Прикурил.

— Красиво мы их, — проговорил Гром. — В лучших традициях партизанских засад, считай.

— Ага, — кивнул я.

У машины пахло бензином, тоже бак пробили. Но ладно, никто не рассчитывал на то, что она останется целой.

— Пошли, отойдем, а то полыхнет сейчас, — сказал я.

Гром принюхался, после чего на его лице отразилось беспокойство:

— Вот я придурок, — сказал он. — И не подумал.

— Бывает, — сказал я.

Вместе мы отошли в сторону, Гром продолжил смолить, после чего посмотрел на меня.

— Ну, что дальше делаем? — спросил он.

— Да что тут делать, — пожал я плечами. — Сейчас с трофеями разберемся, местных нагрузим напоследок, да двинем.

— На базу? — спросил он.

— Нет, — я покачал головой. — В соседнюю деревню. Рядом тут ничего нет, но за Судаком, на самом берегу, есть одна. Вот и там разберемся. И я почему-то думаю, что туда никто уже не поедет.

— Почему? — спросил капитан.

— Да потому что они в панике, — ответил я. — Эти сообщить ничего не успели, наверняка. Короткая рация до базы не добьет, а до длинной они добраться не могли. Тех, что в кабине, мы завалили в первую очередь.

— У них и не было, — заметил он. — Я посмотрел.

— Ну тем более, — я пожал плечами. — Две команды за один день пропали. Думаешь, они куда-нибудь высунутся?

— А ты прав, — он